Зеркало времён. Сборник рассказов

Аккуратным почерком записывал всё, что удалось обнаружить, начальник сыскной полиции. Устало поглядывая в сумеречное окно, он вздыхал. Не каждый день попадаются ему такие дела. Уж больно противоречивой личностью оказался этот лекарь Матвей. Да бог с ним.

* * *

Я очнулся от тупой головной боли. Господи, как же раскалывается голова, словно кто топором рубанул. Я застонал и, не открывая глаз, попытался ощупать лицо и затылок. Вот же нажрался я вчера – свинья свиньёй, прости Господи. Проводя по затылку, я, матерясь и чертыхаясь, нащупал чьи-то длинные патлы. Вот окаянные, парик на меня пьяного надели, ну я им сейчас… Еле разлепил глаза и дёрнул эту волосню. Боль пронзила с такой силой, будто скальп сдирают. Ой, да что ж это? Приклеили, что ли? Ну я щас вам пошучу! Пошатываясь, поднимаюсь на ноги. Где я? Каморка маленькая, тёмная, ощупываю что-то похожее на бадью, только побольше. Господи, господи… Замуровали за грехи мои тяжкие.

Нащупал дверь, ручку. Может, я спятил или с перепою ещё не отошёл – вот мерещится всякое. Нажал на ручку, дверь открылась, и в каморку хлынул дневной свет. Огляделся. Странная белая комнатёшка. Ванная, похоже, как у господ. Где же я, Господи? И где хозяева?

– Люди добрые, есть кто? – высунул я голову из ванны.

Вокруг сплошь незнакомые предметы, мебель. Обошёл добротные, чудаковатые комнаты. Может, гостиница какая? Вот уж напился я вчера, ничего не помню. Как попал сюда, почему один? Вдруг заметил полуголую девку с распущенной косой. Боже ты мой, я в борделе!

Шатаясь, шагнул навстречу девке и заорал во всю мочь:

– Стой, поганка!

И чуть не разбил огромное в пол зеркало. На меня смотрела баба. Я ощупал лицо – бороды не было. И баба, выпучив на меня глазищи, тоже ощупывала лицо. Потом она схватилась за свою грудь, едва прикрытую розовым кружевом. Одновременно с ней я мял свои упругие женские… груди. Опустив голову, я увидел у себя то, что только что сминал, и не увидел то, что так привычно было моей правой руке. В следующую секунду я услышал душераздирающий крик. Господи, неужели это я так визжал? Помилуй бог. Матвей, Матвей, во что ты опять вляпался, чёрт патлатый?

Не давая мне опомниться, с шумом распахнулась входная дверь, и на пороге возник мужик без бороды, одетый, видать, по-иноземному. Завидев меня, он опешил и сказал:

– Лариска, ты что тут в одном бюстгальтере стоишь? Что-то случилось? Говорят, во всём доме пробки повыбивало, света нигде нет. Случайно не ты феном в ванне сушилась? Говорил же тебе – искрить там может, электрика вызвать надо. Да что ты встала, как истукан? Тебя что ли током шибануло? Да постой ты, дура…

Не дожидаясь, пока мужик речь окончит, бросился я прямиком вон. Бежал по длинной лестнице, которая поворачивала и снова спускалась вниз, никак не кончаясь. Потом выскочил во двор и понёсся по странной гладкой дороге. Лишь бы убежать. Следом бежал мужик и орал:

– Лариска, подожди! Куда же ты босиком по тротуару?

Глава 2. Янтарная княжна

Бежать в сторону лесочка было ошибкой. Я понял это слишком поздно. Лишь когда разглядел одинокие редкие деревья в ряд, да череду деревянных крашеных скамеек вдоль дороги, узрел – что лесом тут и не пахнет. Что за чёрт, схорониться негде.

Пятки кололи мелкие камушки и какой-то мусор. Сколь лет босой проходил, а такого не помню, чтобы ровная, чистая дорога этак в стопы впивалась. Что-то у меня с ногами, поди… Давай, Матвей, беги! После кумекать будешь. Не ровён час, догонит.

Расстояние между мной и мужиком в обувке быстро сокращалось. Я слышал это по гулким, быстрым шагам за спиной, тяжёлому дыханию и грозному шипению:

– Лариска, я ж тебя, падлу…

Удар в спину сбил меня с ног. Я рухнул мордой вниз и тут же ощутил острый удар в бок. Повернул голову туда, откуда получал пинки новыми, прочными ботинками. Вот умеют же делать обувь, ироды. Рассмотреть больше ничего не успел – следующий удар попал мне в рыло. В голове помутилось, и тёплая, солоноватая жидкость потекла по щеке, губам, попадая в рот.

Почти не помню, как набежали люди, что-то кричали. Приехали диковинные повозки без лошадей, с мигалками, и воющие хуже волков. В одну из них меня положили, а потом навалилась тяжёлая, непролазная темнота.

Очнулся в незнакомой комнате. Полумрак позволил разглядеть четыре пустые кровати. Рядом у стены, на пятой, кто-то спал. Я лежал на шестой. Больничка, похоже. Осторожно ощупал саднящие места. Тьфу. Не сон. Я – баба, как есть баба. Будь оно не ладно. Уж в такой переделке ты, Матвей, точно не бывал. Ладно бы только баба, так не понятно, в каком миру. Может, за грехи мои Господь отправил меня в ад? Вот теперь и метелят меня почём зря, сам-то я сколь девок отстегал. Ох ты, вон оно как. Помер я, значит, и это расплата моя такая. Бог терпел и нам велел. Быть теперь мне тоже битому. Эх, коли можно было бы тому мужику в харю дать, да хоть разочек. Дозволь, Господи, а?

На соседней кровати заворочались и застонали.

– Эй, спишь что ли? – тихонько позвал я.

– Сплю, – раздался женский голос. – Ножевое у меня, как повернусь неудачно, так просыпаюсь от боли.