Зерна граната

– Безусловно, – чопорно произнес он. – Изысканный купаж, бережное обращение и соответствующая атмосфера. То, чего не встретишь в Кантабрии. Там чай если и подают, то использованный несколько раз, высушенный и перемолотый, безвкусный или горький, как дешевая микстура.

Она тихо рассмеялась, будто упали на покрывало три стеклянных шарика.

– А я ведь говорила, что обращу тебя в свою веру!

– То, что я оценил прелести традиционного олонского чаепития, не значит, что я отрекусь от хорошего берберского кофе, – шутливо возразил Юстас, любуясь черешневым блеском ее глаз.

– Кофе прямолинеен. – Пхе Кён сняла с чайника теплый колпак и налила себе еще полупрозрачной жидкости. – Как желание выжить любой ценой.

Ее лебединые руки порхали, выводя узор в морозном воздухе.

– Чай же подобен любви. Мы влюбляемся, лишь чувствуя его аромат, и наши сердца замирают. Мы делаем первый глоток, пробуем тонкие оттенки вкуса, и он волнует нас, обжигая. Чем ближе дно чашки, тем холоднее становится напиток, и чувства угасают. А ностальгия – как послевкусие, сладость и горечь на небе и в памяти…

Между ними легким паром повисло молчание. Не напряженное, вызванное неловкостью, неуместным словом или жестом. То было безмолвие полного согласия.

Когда на дне чашек, расписанных журавлями, осталось лишь несколько капель, уже совсем холодных и замутненных мелким травяным сором, они вновь встретились глазами. Оба знали – час покоя окончен. Пора возвращаться на поле боя.

Пхе Кён поднялась с покрывала, придерживая многослойное синее платье, и обулась в замшевые туфли. Юстас спустился с помоста и подал ей руку. Вести себя галантно здесь получалось так легко, будто это всегда было в его натуре.

Они шагнули на вымощенную плоскими камнями тропу и спрятали руки: Пхе Кён в муфту, украшенную замысловатой цветочной вышивкой, а Юстас – в собственные широкие рукава. Ни к чему подавать лишний повод для сплетен, которыми и так кишел, будто бродячий пес паразитами, Дворец Лотоса.

– Говорят, – как бы между прочим молвила переводчица, – почтенный Пок Чхан Ву скончался прошлой ночью. Родные заберут тело для погребения к вечеру.

– Его болезнь была довольно скоротечной. А ведь он совсем не стар.

– Действительно, еще совсем не стар. Такая жалость, что из всех его детей совершеннолетия достигла только дочь, и никто не сможет представлять эту семью при дворе.

Юстас склонил голову, почти коснувшись подбородком ключиц. Смерть одного из Драконов значила только одно – коварная Луна начала восхождение над Оолонгом.

***

– Настоящие яблоки из Хоноя, Юстас-мо. Непременно попробуйте! – Пай Вон простер над низким столиком желтую от табака ладонь с длинными посеребренными ногтями – золото было привилегией императорской семьи. – В мае вам следует посетить наши южные провинции, где яблоневые сады простираются на тысячи и тысячи ли окрест. И когда они начинают цвести… – Он закатил глаза так, что на миг стали видны только белки. – Вот где истинная красота! Все старшие семьи прибывают в свои летние дома, привозят с собой лучших художников, актеров, музыкантов и проводят приемы!

Дракон растянул рот в лукавом оскале, обнажая кривые зубы, и выверенным жестом коснулся тонких усов:

– К слову, это сезон сватовства. Может, и вам присмотреться к невестам?

Юстас понимал, что Пай Вон говорит не всерьез. Ни одна из благородных олонских семей не отдаст дочь за чужеземца. Но его это совершенно не трогало. Все сказанное ранее было не более чем пустым перезвоном латунных трубок на ветру, светской болтовней.

– Благодарю вас за приглашение, Пай Вон-мо. Если королева не призовет нас ранее, мы с Фердинандом-мо посетим этот праздник красоты.

Андерсен склонился, насколько это было возможно сидя, и взял с блюда дольку яблока, нанизанную на серебряную спицу с навершием в виде пчелы. Их только принесли, а нарезали всего за минуту до подачи – грани не успели потемнеть, а сухой воздух зимних стен вмиг напитался летним духом.

Во Дворце Лотоса было нестерпимо жарко и душно. Кроме труб с горячей водой, спрятанных в стенах и под половицами, всюду были подвесные жаровни, наполненные тлеющими углями, отчего казалось, что легкие с каждым вдохом забивает песок.

– Я почти уверен, что ваша миссия продлится как минимум до следующей зимы. – Дракон спрятал кисти в широких рукавах халата. – Особенно если принять во внимание ее главную цель, не так ли?

Пхе Кён тихо вторила голосу сановника за плечом Юстаса, чтобы он не упустил ни слова, если вдруг забудет его значение. Ее тонкая фигурка в темно-синем платье почти сливалась с фоном, только лицо молочно светилось в оранжевом угольном полумраке комнаты.

Ему стало не по себе. Юстас знал, что этот визит стоило бы нанести совместно с герцогом. Но приглашение поступило слишком внезапно, когда Фердинанд Спегельраф уже распланировал день и дал обещание посетить представление столичного театра в компании с вдовой Кин, сестрой одного из Драконов. Дальше отклонять ее приглашения, больше похожие на навязчивое ухаживание, было бы непристойно.