Зерна граната

– Если сядешь в седло прямо сейчас, – блеснула оскалом та, – доскачешь к полуночи.

– Я поеду…

Какое-то время женщина наблюдала за неуклюжими, болезненными попытками Луизы подняться с кровати.

– Знаешь, я передумала. Поезжай. Я не стану просить за тебя Алешандро. – Улыбка любопытства сменилась легким презрением. – Ты слишком глупа.

– Аха-ха! Молодая дура! – зашлась визгом Хуана. – Будет мертва к утру!

***

Только к вечеру Луизе удалось победить головокружение и встать на ноги твердо. Стоило ей расходиться, бинт снова намок, но она набросила поверх рубашку, заправила ее за пояс и укрепила корсажем. На нем, к слову, не нашлось ни отметины.

Хуана была странной женщиной. Она осыпала девушку сотней насмешек, одна ядовитее и оскорбительнее другой, но подала умело очищенные от крови вещи и куртку с Санта Муэрте – восемь крохотных заштопанных отверстий, шесть на груди, два на левом плече. Да что там! Хуана даже напоила ослабевшую Луизу похлебкой из бобов и тощего петуха – в бульоне обнаружилась синеватая жилистая лапа с когтями – и дала в дорогу несколько абрикосов. Все это – не переставая костерить ее на все лады.

Девушке все же пришлось идти на поклон к Алешандро. Тот отказался давать лошадь в долг под честное слово, но согласился на обмен. Так ему остался Луизин карабин с почти полной лентой патронов, а к ней перешла серая кобылка в яблоках, с прогнувшейся от нелегкой жизни спиной, но с добротной упряжью. Оружие в этих землях было твердой валютой, а попросту грабить ее не стали из уважения к Венделю.

Она скакала долгие, бесконечные часы, ориентируясь по знакомым взгорьям и луне, что неторопливо ползла по небу. Ехать вдоль железной дороги Луиза не рискнула. Время от времени ей приходилось пускать лошадь шагом, а то и вовсе останавливаться, когда боль становилась особенно яркой. Тогда она стискивала на груди полы куртки, зажмуривалась и считала до ста. Считала и благословляла тугие бинты, которые давно приноровилась использовать вместо нижней сорочки и прочих конструкций. Под конец пути она едва не заблудилась, перепутав дорогу. Но все же Лу удалось заметить очертания мельницы, стоявшей на отшибе, и по ней девушка нашла поворот от большака к Фиере.

Город спал – тревожным сном, словно в любой момент мог очнуться от лихорадочного кошмара и вскрикнуть, заметив на своей земле чужака. Таким чужаком была Луиза Спегельраф.

К счастью, дом Венделя находился не в центре. Вором в ночи она проникла в окно своей комнаты и осмотрела остальные.

Уютное жилище не просто опустело – здесь все было перевернуто вверх дном, будто после обыска. В гостиной валялись разорванные мантильи, посуда была перебита, а несколько досок выкорчеваны из пола.

Луиза спохватилась и перепроверила тайник Венделя в полости потолочной балки над их кроватью. К счастью, его так и не нашли. Там было две тысячи песо, скатка гульденов и шестизарядный револьвер. Недолго думая, она засунула его за пояс, а деньги спрятала в сапог. Брату они еще пригодятся. Да и ей не помешают.

«Должно быть, он увел Доротею в горы сразу после фиаско с поездом, – рассуждала Лу. – И она не успела собрать все рукоделье. А сам он так торопился, что забыл про тайник».

Все это звучало неубедительно даже у нее в голове: для Доротеи не было ничего дороже ее невесомых нитяных шедевров, а Вендель ни за что не оставил бы именной револьвер. Но Луиза заставила себя успокоиться и не думать о худшем исходе.

Среди оставшейся одежды невестки она отыскала красную льняную рубашку с кружевом, черную юбку, жилет в золотистой тесьме и с трудом надела поверх собственной одежды. Вещи Доротеи и так были ей маловаты, а теперь и вовсе трещали по швам. Куртку с вышивкой Луиза вывернула подкладкой наружу, а штаны закатала повыше, чтобы не высовывались из-под подола.

Наконец взглянув в треснувшее зеркало, Лу чуть не расплакалась: девушка никогда не считала себя хорошенькой, но с размашистыми ссадинами на лбу, синяком под глазом и ободранным до крови ухом она выглядела ужасно. Справившись с минутной слабостью, Луиза подняла с перевернутого плетеного кресла последнее, почти законченное творение Доротеи и завесила им лицо. Альгуасилы будут разыскивать невесту мертвеца, а увидят простую горожанку в траурной мантилье. Такая особа не вызовет подозрений.

Она проверила еще несколько тайников, менее хитроумных, но те были пусты.

Покончив с приготовлениями, Луиза на минутку опустилась в кресло из лозы, чтобы передохнуть, и сама не заметила, как забылась тяжелым сном.

А город просыпался. Распахивались яркие ставни и двери, разжигались очаги, поднимался хлеб и в жестяные ведра били струи молока. Народ выходил на улицы.

Девушка очнулась, когда со стороны главной площади – убогого пространства посреди рынка, чьим единственным украшением была белая пожарная колокольня, – зазвучал набат.