Зерна граната

Девушка продолжала шагать по коридору, по-прежнему отсчитывая повороты и балки.

– Здесь нечего и понимать, – бросила она через плечо. – Ты ослушался меня и сделал только хуже. Дал своему патрону сильный антидот, к которому организм был не готов, тем самым запустил… мне сложно объяснить. Но если кратко, то без лечения настоем противоядие сработало как яд.

Юстас бессильно выругался. Не его игра, чужое поле боя, на котором правила меняются каждую секунду. Выиграть невозможно.

– Мы что-то можем сделать? – Он подтянул герцога повыше и поволок с чуть большим усилием.

– Не сейчас. – В голосе Пхе Кён, чуть приглушенном стенами коридора, впервые послышалось сожаление. – Еще немного – и запустят фейерверки. Если выберемся живыми, я попытаюсь его спасти.

Еще пару минут они брели по лабиринту дворцовых застенков в молчании, пока Пхе Кён не вывела их к дверце подъемника.

– Мы выйдем через комнаты слуг и вниз мимо котельной, а оттуда спустимся к реке, где ждет лодка. Все на площади, не каждый день бывает такой праздник.

Она дернула на себя деревянную ручку, и где-то в недрах стен заскрипел, заворочался механизм. С тихим звонком кабина остановилась на их уровне, и Пхе Кён отодвинула решетку в сторону. Юстасу удалось привалить ослабевшего герцога к стене внутри кабины, чтобы хоть немного передохнуть. Еще один поворот ручки, и деревянный короб пополз вниз по шахте.

– Скажи мне, Кён, скажи наконец, что она задумала…

Кисэн не смотрела ему в глаза.

– Теперь уже нет смысла скрывать. Но дай мне еще немного времени.

– Нет, сейчас! – разозлился Юстас. – Сию минуту! Я не могу больше блуждать в тумане. Я хочу знать, что задумала эта гадина…

Он так и не смог разгадать ответный взгляд на этот его выпад, но тут же забыл о нем, потому что Пхе Кён заговорила:

– После заманчивого предложения со стороны Кантабрии Драконы сцепились друг с другом, хотя ранее и помыслить не могли о том, чтобы занять трон. Ждать смерти императора им стало невмоготу. Госпожа все сделала для того, чтобы, когда он погибнет, под подозрение попал каждый. А вы – шпионы, развалившие ее двор по указанию вашей королевы. Под пытками или без них, но это подтвердит каждый. И тогда она провозгласит себя правительницей, казнит несогласных и объявит Кантабрии войну.

– И ты молчала…

– Да. Молчала и делала, что считала нужным, – процедила девушка. – Как и ты сам.

Спорить с этим было невозможно.

– А какая судьба была уготована тебе, Кён?

– С того момента, как я выбрала тебя… Я избрала и твою судьбу.

И она с этим смирилась. С будущей смертью или жизнью в бегах. Ради него. Предателя, труса, лжеца, убийцы.

Кабина подъемника остановилась, угрожающе заскрежетав.

– Сюда. Вот спальни слуг, теперь налево, – командовала кисэн. Было видно, что бегство она планировала с умом. – Отсюда видно дверь котельной, мимо нее крутая лестница и спуск к реке.

Герцог между тем будто становился все тяжелей, все реже переставлял ноги. Юстас взмок, и холодный ночной ветер тут же прохватил его, едва они ступили на стальные ступени служебной лестницы.

В небе начали расцветать гигантские пламенные астры, одна за другой. И выше, и выше. Алые, золотые, зеленые, синие.

Беглецы ускорили шаг, насколько это было возможно, но Юстас то и дело оглядывался на фейерверки. Они стрелами взмывали вверх и разрывались на сияющие осколки, и даже здесь было слышно, как благоговейно вздыхает толпа у подножия дворца.

Андерсен уже мог видеть лодку, о которой говорила переводчица. В ней не было гребца, за весла придется сесть самому.

А фейерверк и не думал прекращаться. Небо горело тысячей гаснущих искр.

Юстас из последних сил втащил обмякшее тело герцога в лодку и уложил его в углубление между скамеек. Девушка приподняла и повернула набок его голову.

– Так он не захлебнется рвотой, – пояснила она.

– Я люблю тебя, Пхе Кён.

Она резко вскинула голову и встретилась взглядом с Юстасом:

– Вот как?

– Да, именно.

Она хотела что-то ответить, даже наметилась в уголках рта застенчивая улыбка, как вдруг раздался грохот, сотрясший все сущее.

Звук отличался от шума фейерверков. Это был звук крушения, разрушения.

– Смотри! – вскрикнула Пхе Кён и указала пальцем за спину Юстаса.

Он обернулся и увидел, как полыхает в вышине императорский балкон, как со стоном рушатся вниз его балки. В общей какофонии он различил людские вопли, полные боли и ужаса.

– Нам пора, – решился Юстас.

Пхе Кён кивнула и забралась в лодку.

Они взяли каждый по веслу, и великая река Воа Ланг благосклонно расстелила перед ними свои быстрые волны.

#19. Гибель богов

Был вечер. Они с Анхен и шестью охранниками возвращались от Гауса. Тот что-то мямлил о заминках, связанных с опиумом. Дескать, его олонский поставщик лишился высокого покровительства из-за смерти крупного сановника. Умолял об отсрочке.

Миннезингеру не пришлось его бить. Для этого у него теперь были чужие руки, вот только свои от этого чище не становились. Пришлось пригрозить Гаусу, взять с него больше денег, дать новый, пугающе короткий срок, в течение которого тот обязан раздобыть товар. Порядок был одинаков со всеми подданными Теодора.