Зерна граната

– Значит, Гаус – по закону хозяин конторы, – подвела черту Анхен, которую не тяготили ни воспоминания, ни лишние эмоции. – Комар носа не подточит, деньги он заплатил – раз. Внес долю Королю – это два. Закупился дурманом для продажи – три. Шагай, парень, мы тебе не помощники. Ты свое счастье прощелкал.

– Он их заставит торговать… – Губы Петита предательски задрожали. Он весь ссутулился, съежился, сбитые кулаки стиснули край короткой куртки, залатанной на локтях – он даже не приоделся, получив долю куша. – Он наобещал им все то же, что и я… Кто помладше – совсем глупые, они поверили. А кто постарше, думают, что озолотятся. Им теперь плевать на меня.

– Это низко. – Девушка отвернулась. – Но тут ничего не поделаешь.

Пер бросил вороватый взгляд на ее пистолет и облизал сухие разбитые губы.

– Даже не думай, слышишь? – пропел Олле ему в ухо. – Двадцать лет каторги. Если повезет, выйдешь ушибленным, как Нильс. Если не повезет – вообще не выйдешь.

Мальчишка разинул было рот, чтобы возразить, но тут же со скрипом сжал зубы, запирая слова внутри, и с горьким вздохом прислонился к крошащейся кирпичной стене.

– Может, хватит уже с ним возиться? – Анхен выразительно указала взглядом на загорающиеся фонари.

Сквозь анфиладу сырых мрачных арок, пронизывающих улицы, как трахеи, слышались чеканные шаги вечернего патруля. Кто-то со смачными ругательствами пнул кота, и тот обиженно завопил, а следом раздался звонкий детский плач. Город на глазах менял личину, выворачивая наизнанку рабочую робу. Одни расползались по убежищам, другие же выкарабкивались из них.

Промысел сборщиков был самым опасным из всех, подвластных Теодору, – эти Крысы шныряли не под луной, но солнцем, каждый раз рискуя попасться властям. Днем деньги отдавали самые сговорчивые, а к тем, кто упирался, приходили по ночам, вытаскивая из теплых и не очень постелей.

Кроме всего прочего, дневной образ жизни мешал Олле и таким, как он, завязать необходимые для расследования знакомства. Пера не связывали подобные условности, а потому он мог оказаться полезен.

– Вот как мы поступим. – Миннезингер жестом велел Анхен подождать. – Мы будем брать у твоего Гауса деньги, пока он будет их исправно отслюнявливать. Молчать! – оборвал он парня, когда тот попытался возразить. – Иначе мне не поздоровится. Когда мой долг будет закрыт – мы его прижмем, обещаю. Но мне нужна помощь. Чуешь?

– Что ты несешь? – Анхен вгрызлась в заусенец на большом пальце. – Чем нам поможет этот малец?..

Петит и вовсе оторопел. Все складывалось отнюдь не так, как он ожидал.

– Н-не чую…

– Нет в вас ни фантазии, ни огонька, друзья мои! – Олле заложил руки за спину и зашагал из стороны в сторону.

А город все набухал и наполнялся вечерними звуками. Они прорывались, как сок из тонкокожих перезрелых ягод, разливались из окон визгом и бранью, громким шепотом и песнями.

– Ты слышал об убийстве на верфи? А о других громких и грязных делишках? – напрямик спросил Миннезингер. Петит яростно помотал головой. – Мне нужен осведомитель. Хороший. Лучше великолепный. Тот, кто знает обо всем, что творится в этом городе. Но сойдут и несколько посредственных. Вроде твоей мелюзги.

Мальчишка потупился. Снял кепи и выудил из него невозможно мятую сигарету, уже единожды кем-то зажженную и погашенную. Покрутил в грязных руках и спрятал обратно – огня ему никто не предложил, а своего у него не оказалось.

– С ними ничего не выйдет. Меня же прогнали, – фыркнул он. – Но я знаю, кто вам пригодится.

***

– Фрекен Стерн. – Олле одной рукой приподнял котелок, другой же поднес к губам изящные, но запачканные чернилами пальцы девушки. На среднем был маленький бугорок от постоянного письма. – Неописуемо рад знакомству.

Они условились встретиться в парке, у монумента Хегни Завоевателя. Журналистка, рекомендованная Петитом, прибыла вовремя, а потому успела пропечься на неожиданно жарком солнце, пока они с Анхен добрались до места.

– Взаимно, герр Миннезингер, – натянуто улыбнулась она, глядя ему через плечо, туда, где, враждебно сложив руки на груди, стояла Анхен – а ваша спутница?..

– Зовите ее Ягненком…

– Эй!

– Во всяком случае, она будет скромной и кроткой, как ягненок. Обещаю.

Фрекен Стерн недоверчиво вскинула аккуратные брови и чему-то усмехнулась.

На вид ей было немногим больше двадцати, и она принадлежала к той девичьей породе, что выбивалась на свет через курсы, конторы и комитетскую возню, которая, по слухам, щедро вознаграждалась. На ней было платье по последней моде – уж он-то знал из «Болтушки» – и довольно броская маленькая шляпка с вороньим пером, но не хватало перчаток, а приталенный жакет с дутыми рукавами был велик. У такой в кармане не найдется и завалящего гульдена, а над сережками посмеется любой оценщик. Такие девушки отсылают все излишки родителям в провинцию, а то, что должно идти на еду, тратят у модисток, чтобы пускали в приличные места. Бедняжка.

– Мой товарищ – Пер Петит – очень лестно отзывался о ваших качествах. Он говорил, что вы из тех, кто наверняка изыскивает истину там, где ее, казалось бы, и нет.