Зерно А (СИ)

  - Похоже, таки удастся. - Я вздохнула, опускаясь на краюшек кровати. - И нам придется с этим смириться.

  Он что-то пробурчал сквозь зубы.

  - Как ты, Рита? - спросил он.

  - Я вешаю трубку, - повторила я без особого энтузиазма.

  - Понятно, босс. Сейчас приеду. И не отнекивайся, меня это все равно не остановит.

  - Гранин, ты хуже занозы в заднице.

  - Рад стараться, - загоготал он и грохнул трубку.

  Ожидание сводило с ума. С Гранином будет проще отвлечься от тягостных мыслей.

  Я начала считать про себя: один, два, три, четыре... Чтобы не сидеть на месте, направилась на кухню проверить запасы продуктов, при этом не прекращая накидывать в уме десяток за десятком. Стоп, запасы продуктов? Откуда им взяться, если в последнее время я только и делаю, что питаюсь вне дома?

  В холодильнике, который втрое превосходил меня по размерам, обнаружились: большая луковица, уксус, прокисшая сметана, половинка лимона, кетчуп, замороженные брокколи, манка в баночке, сыр. Ко мне же Гранин намылился! Чем я буду кормить этого кашалота?

  Мне нужно было отвлечься, и я придумала, как.

  Я быстро оделась и, схватив ключи, деньги и радиотелефон, выбежала в ближайший круглосуточный супермаркет. Четыре минуты быстрым шагом. Я бросила считать, дойдя до тысячи четырехсот двадцати пяти - в супермаркете хватало внешних раздражителей. На Левом берегу супермаркеты и гипермаркеты как сплошной внешний раздражитель.

  Я выбирала варенье, когда почувствовала на себя чей-то взгляд - словно холодок стек по позвонку. Я скосила глаза. Мальчик лет восьми тянул маму за край полушубка, настойчиво пытаясь привлечь ее внимание.

  - Мама, мама, это та тетя, которая разговаривает с привидениями!

  Разговаривает с привидениями? Я улыбнулась. По ходу, это самое милое, что я слышала в адрес спиритизма. Дети такие забавные. Куда забавнее рассвирепевших верующих.

  Остановив выбор на банке с клубничным вареньем, я повернулась к мальчику. Мальцу как кислород перекрыли: он открыл рот и, кажется, забыл, как теперь закрыть его.

  - Привет, - улыбнулась я.

  Мальчик скривился, и, вцепившись в мамин норковый полушубок, заныл.

  - Саша! Отпусти меня! Да что ты за свинья такая?! Ты прекратишь, или нет?

  Я направилась к кассе. Хватить пугать детей.

  - Дисконт есть? Пакет нужен?

  Кассирша зыркнула на меня. Что-то в ее лице тут же сместилось, щелкнуло и перешло из состояния 'как мне все осточертело' в 'разрази меня гром'. Еще одна.

  - Дисконта нет. Пакет нужен. Маленький, будьте добры.

  - Э-э, да-да, конечно, - пролепетала она, спохватилась и начала быстро пробивать товар. Бедняжка, мне хотелось ей помочь, так у нее дрожали руки.

  Я расплатилась, загрузила купленное в пакет и уже возле стеклянных дверей полуобернулась. Кассирша что-то возбужденно частила охраннику, заставляя стоявших в очереди недовольно хмуриться. Сам охранник улыбался, но как только наши глаза встретились, его челюсть поползла вниз.

  Я успокаивала себя следующим: меня и раньше узнавали, но какое-то время внимание будет чуть более навязчивым. Чуть более навязчивым? Да над моей головой будто висела мигающая неоновая стрелка! Ничего, скоро всем осточертеет мусолить одно и то же. Все уляжется... угу, чтобы потом вновь вспыхнуть. Искрой послужит новость о моей коматозности.

  Стоять на кухне у плиты среди ночи, мягко говоря, неприятно: на улице темно, а на кухне горит свет. Ты как на ладони, а тебе за окном ничего не видно. Тогда я выключила свет и продолжила печь блины под тусклый свет вытяжки. Так-то лучше.

  Гранин пришел в пять минут десятого. Я открыла дверь и отступила в сторону, пропуская его в прихожую. Не разуваясь, он заключил меня в медвежьи объятия, в которых я буквально утонула.

  - Как это ни странно, Палисси, а я успел соскучиться. Чем это ты пахнешь?

  - Блинчиками? - предположила я, высвобождаясь из его хватки.

  Он выпучил глаза, и я уже было приготовилась отбиваться от заявлений в духе 'не может быть, ты да готовишь!' Но, по-моему, он не собирался говорить ничего подобного. Он нахмурился; взгляд, словно рентгеновский луч, скользнул по моим волосам и с почти слышимым 'щелк' зафиксировался - о, я знала, на чем - на седой пряди. Бумажный псевдоразумный пакет протестующе затрещал, когда Гранин стиснул его в кулаке. Он держал пакет перед собой как Дед Мороз - мешок с подарками.

  Чеканя каждое слово, Гранин утробно спросил:

  - Что. С. Твоим. Лицом.

  - Упала на лапки котика и поцарапалась.

  Его глаза засверкали.

  - Хрена с два, Рита. Хрена. С. Два.

  Я пожала плечами.

  'И все равно я рада ему, - подумала я, не вникая в его безумный монолог о том, как наплевательски я отношусь к собственной безопасности и все в том же духе. - Если он сейчас не взорвется, как Везувий, то это будет почти нормальный ужин - редкость в моей подчиняющейся работе, а в последнее время и переменчивым настроениям всяких подонков, жизни'.

  - Все? - спросила я, когда он заткнулся, чтобы перевести дух. - Выговорился?

  - Рита, я переживаю за тебя! - В голосе проклюнулись рычащие нотки: - Или это запрещено законом?

  - Можешь переживать, сколько влезет, но не тогда, когда у меня остывают блины.