Зерно богоподобной силы

— Тогда под удар попадают двадцать пять человек, отметил Кейси. — И это случается. Но в нашей организации состоят десятки тысяч людей, и ежедневно вступают новые. Наши ряды растут несколько быстрее, чем полиции удается хватать нас.

Профессор переменил тему. «Что ж, в избытке патриотизма, во всяком случае, вас никто не упрекнет».

— Этот патриотизм просто иного сорта, — возразил ему Кейси. — Я не отождествляю себя с этим полушарием.

— Понятно. Вы, стало быть, из Северного полушария?

Кейси отрицательно мотнул головой «С ними я себя тоже не отождествляю. Мы — патриоты рода человеческого, профессор. Дело уже не в нации, не в религии, не в полушарии. Речь идет о выживании человечества. Политика, идеология и социально-экономические системы интересуют нас в той мере, в которой они начинают создавать предпосылки для вооруженного конфликта между странами».

Профессор долго смотрел на него потом, наконец, нарушил молчание.

— И вы действительно верите в успех?

— То есть как? — спросил Уоррен Кейси. Этот серьезный, любознательный человек чем-то нравился ему. Беседуя с ним, он испытывал спокойствие, которого не помнил уже давно.

— Вы действительно считаете возможным сохранить мир запугиванием, угрозами и даже убийствами тех кто, по вашему мнению ведет человечество к войне?

Мгновенно вернулась настороженность. Усталость давние сомнения, и нарастающее отвращение, вызванное нескончаемым насилием. Как он желал бы никогда в жизни не слышать больше слова «убийство»!

— Когда я вступил в организацию, — сказал он, — я был убежден, что ей известно единственное решение проблемы Моя позиция теперь определена, но, может быть я не совсем в ней уверен Что заставляет вас сомневаться в успехе нашего дела?

Ученый ткнул в него пальцем: «Ваша принципиальная ошибка в том, что вы весь вопрос сводите к роли личности. Ну например, ваши взгляды можно свести к такой формуле: „Убить диктатора и демократия вернется в страну“. Чепуха! Запрягаете телегу впереди лошади. Диктатор захватил власть не потому, что его сверхъестественные таланты сумели взять верх над стремлением всей нации к свободе. Он — не более, чем продукт ситуации. Измените ситуацию, и он исчезнет. Но если вы вместо этого просто убьете его, вы всего лишь получите нового диктатора».

Слова профессора вызвали у Кейси беспокойство. И не потому, что доводы были для него новыми — в глубине души он думал о них с самого начала. Лаво ткнул себя пальцем в грудь.

— Возьмите, например, меня. Я работаю в такой области, которая легко может быть направлена на военные цели, хотя меня лично это не интересует. Военных, по правде сказать, я презираю. Но вы угрожаете убить меня, если я буду продолжать работать. Отлично. Допустим, вы сумеете принудить меня оставить мои исследования. И вы думаете, что это остановит деятельность сотни, тысячи других способных людей? Конечно же, нет! Моя область науки — на грани великих открытий. Не я, так кто-нибудь другой к ним придет. Нельзя же затормозить лавину, остановив один камень.

Щека обычно невозмутимого лица Кейси забилась тиком: «Значит, по-вашему…»

— Войны в современном мире не начинаются индивидуумами, сказал Лаво. — Все гораздо сложнее. Для того, чтобы человечество могло покончить с войной оно должно найти причины международных конфликтов, устранить их. — Он усмехнулся. — Что, разумеется, дает интересную почву для принципиально новых размышлений.

Уоррен Кейси поднялся и сказал «А пока что, профессор, я представляю организацию, которая не согласна с вами, хотя, возможно, и ошибается. Вам предъявлен ультиматум. Срок одна неделя».

Профессор Лаво проводил его до двери: «Я бы хотел как-нибудь продолжить наш спор. Но, разумеется, я понимаю, что вряд ли увижу вас еще раз».

— Правильно, — Кейси скривил рот. — Если нам еще придется иметь с вами дело, а я надеюсь, что этого не случится, вами займется кто-нибудь другой. — Поглядев на ученого он подумал было, что следует лишить его сознания перед уходом, но лишь покачал головой. Боже, как ему опротивело насилие!

Профессор окликнул его, когда он подходил к калитке.

— Кстати, насчет вашей маскировки! Чтобы сделать цвет лица темнее, можно найти средства и получше тех, которыми вы пользуетесь.

Уоррен Кейси чуть не рассмеялся.

Принимая обычные меры предосторожности, Кейси вернулся к себе домой. Приняв душ и переодевшись, он сел в кресло, взяв книгу, которую читал неделю назад, когда его вызвали на задание. Он уже забыл, о чем она. Ах, да! Исторический приключенческий роман. Простые были тогда времена — герою всего лишь надо было убить на дуэли злого герцога, чтобы все стало на свои места. В памяти опять всплыл разговор с профессором Лаво. В принципе они, пацифисты, именно этим и занимались. Убивая своих «злых герцогов» — отдельных людей, иными словами, — они пытались решить мировые проблемы. Чепуха, вроде бы.

Он отложил роман и невидящим взглядом уставился в стенку. Уже более трех лет он был оперативником пацифистов. Редко кому удавалось протянуть так долго.

И в этот момент вспыхнул экран его телефона. На Кейси смотрело лицо сенатора Фила Макгиверна.