Зерно богоподобной силы

Макгиверн сказал холодно и обдуманно: «Дом окружен, Кейси. Сдавайтесь. Все выходы перекрыты силами безопасности. Здесь более полусотни вооруженных людей»

Мозг пацифиста усиленно заработал. «Что делать? Есть ли что-нибудь в квартире, что может повредить организации и кому-нибудь из товарищей? Нужно выиграть время, чтобы подумать».

— Что вы хотите, Макгиверн?

— Где мой сын?!

— Боюсь, что Фредрик не в моем ведении, — ответил Кейси. Лгал ли сенатор о количестве полицейских. Есть ли шанс вырваться?

— У кого же он тогда? Он у вас, Кейси, но вы в наших руках.

— Здесь его нет, — сказал Кейси. Пожалуй, он еще может сослужить службу своей организации… Он может выяснить, каким способом Макгиверн выследил его и предупредить об этом остальных.

— Как вы нашли меня и откуда вам известно мое имя?

Макгиверн фыркнул: «Вы настолько же дурак, на сколько и преступник. Когда вы разговаривали со мной, я сразу заметил акцент вашего родного города. И вы сказали мне, что были пилотом бомбардировщика и воевали. Отсюда ясно, что вы принимали участие в последней войне. Преступники, к вашему сведению, часто используют как псевдоним имена реальных, известных им людей. Мы нашли в вашем городе журналиста по имени Джейкс и спросили у него, с кем из летчиков-уроженцев этого города он знаком. Остальное было делом техники. Где мой сын?»

Кейси швырнул в экран стакан, разбив его на куски, и рванулся в кухню. Этот вариант побега он разработал давным-давно. Труба мусоропровода была достаточно широкой Он скользнул по веревке вниз.

В подвале он открыл ключом шкафчик, достал оттуда автомат и две обоймы. Теперь оставалось только надеяться, что полиция безопасности не знала, что его дом и соседний используют общую установку отопления и кондиционирования. По всей видимости, они это упустили.

Выйдя из грузового лифта на крышу, он осторожно осмотрелся. В пятидесяти ярдах спинами к нему стояли три агента полиции безопасности. Двое с автоматическими винтовками, один с пистолетом. Он поднял, было, свой автомат, но страшная усталость охватила его. Хватит убийств, бога ради, хватит убийств! Опустив оружие, он повернулся и тихо пошел в противоположном направлении.

— Эй, стой ты… — крикнул кто-то сзади.

Он побежал.

Автоматная очередь поймала его, когда он прыгнул на крышу соседнего дома.

Четверть часа спустя сенатор Фил Макгиверн смотрел на бесформенное тело.

— Живьем взять не могли? — спросил он недовольно.

— Никак нет, сэр, — оправдывался сержант. — Надо было стрелять или дать ему уйти.

Макгиверн с отвращением засопел.

Сержант сказал задумчиво. «Странно, он же мог нас всех запросто перестрелять. На крыше полицейских больше не было. Спокойно мог нас уложить и уйти. Духа не хватило, наверное».

— Нет, — прорычал Макгиверн. — Чего-чего, а уж духа у него хватало.

Мак Рейнольдс Революция

Павел Козлов дважды небрежно кивнул, проходя между столами. Позади себя он улавливал обрывки шепота:

— Это он… охотник шефа… Знаете, в Центральной Америке его называют pistola[50], что значит… насчет Ирака… а в Египте… Вы заметили его глаза?.. Тебе бы хотелось с ним встречаться? Это он. Я была как-то на вечеринке в то же время, что и он. Вызывает дрожь… хладнокровный…

Павел Козлов мысленно усмехнулся. Он не просил такой славы, но не каждый человек становится легендой в тридцать пять лет. Как там было написано в «Ньюсвик»? «Т. Лоуренс Холодной Войны». Проблема была в том, что слава — не та вещь, от которой можно отвертеться. И она мешала в личной жизни.

Он подошел к кабинету шефа, постучал костяшками пальцев и толкнул дверь.

Шеф и парень-секретарь, пишущий под диктовку, подняли головы. Секретарь нахмурился, явно ошеломленный бесцеремонным появлением Козлова, но шеф произнес:

— Привет, Пол, проходите. Не ожидал вас так скоро. — Потом секретарю: — Дикенс, вы свободны.

Когда Дикенс вышел, шеф сердито посмотрел на своего специалиста.

— Пол, вы недисциплинированы. Разве вы не могли перед входом постучать? Как дела в Никарагуа?

Павел Козлов сел в мягкое кожаное кресло и нахмурился:

— Я стучал. Большая часть информации в моем отчете. В Никарагуа… спокойно. И так будет еще некоторое время. Это не больше, чем розовые либералы в гостиницах…

— А Лопес?..

Павел медленно произнес:

— В последний раз я видел его в болоте рядом с озером Манагуа.

Это был действительно последний раз.

Шеф торопливо проговорил:

— Детали не нужны. Их я оставляю вам.

— Знаю, — ровно ответил Павел.

Его начальник поставил на стол банку «Сэра Уолтера Рэйли», выбрал на подставке вересковую трубку и, набивая ее табаком, произнес:

— Пол, вы знаете, какой сегодня день и год?

— Вторник.1965 год[51].

Шеф бюро взглянул на свой календарь.

— Угу. Сегодня выполнен план семилетки.

Павел хмыкнул.

— Успешно, — мягко произнес шеф. — По всем направлениям СССР перегнал нас в валовом национальном продукте.

— Вот этого я не могу понять.

— Значит, вы сделали ошибку, поверив нашей пропаганде. Это вечная ошибка, вера в нашу пропаганду. Хуже, чем верить другому человеку.

— По объему производства стали мы опять третьи, так же, как и они.