Зерно Граната. Возвращение домой

— Тебе какая разница куда он будет ее тратить? Ты главное дай, — возмущалась смертная, отстаивая права костей на счастливую жизнь, — Выполни так сказать обязанности работодателя! Может ему на лечение надо! Ты посмотри на него! Да по нему капельница с глюкозой и физраствором плачет горючими слезами! Или он… Я поняла! У него ипотека! Бедный! Так ты ипотечник?

Харон посмотрел на меня вопросительно, но что-то мне подсказывало, что сейчас он согласен быть этим ипотечником.

— Совсем отощал… Наверное, один доширак ест! — причитала смертная, едва ли не плача.

— Душирак? — спросил я, не выдержав такого количества новых слов.

— Так нельзя! Ты тем более доплачивать ему должен! — возмутилась жрица.

У меня выпала челюсть, а у Харона весло.

— Кто, как не ты, должен смотреть за порядком в своем…эм… царстве? Я вон, когда старостой была в универе, так две недели выслеживала заразу, которая оставляла волосы в сливе ванной! Я даже записку писала:” Найду тебя, заставлю съесть!” И клок волос ее на скотч прилепила! — усмехнулась смертная, воспитывая меня, как мелкое божество и почему-то чувствуя свое превосходство, — И что ты думаешь? Пральна! Нашла и заставила! А ты? Ты — Бог! Ты — титан! А вопрос с заработной платой и экологией решить не можешь! Стыдно должно быть, Гадик, стыдно! Да-а-а… Такие глюки не от каждых ягодок бывают. А ведь действительно глюк! Ну не может в царстве Гадеса все быть настолько плохо!

Да, я — древний Бог, я — титан! Да, я — титан! наконец-то смертная оценила меня по достоинству! Осталось только плавно подсказать ей, чтобы сложились два и два. Древний бог и титан плюс мытье кружки и вкручивание лапочки! “Гадик, тебе не стыдно? — раздался задыхающийся от смеха голос Танатоса, — А я между прочим тоже бесплатно работаю! Будешь себя плохо вести, я вместе с Хароном пойду в ту инспекцию. Персик подскажет адресок” Спасибо, друг! Поддержал! Вечность не забуду. Я так и стоял красивой статуей имени меня, пока не почувствовал, что меня трясет за плечо маленькая смертная.

— Гадик! Гадик, очнись! Это не так дорого, как ты мог подумать! Гадик! Отпусти деда Кондрашечку. Он тебе ничего плохого не сделал! — щипала меня меня смертная за все, до чего могла дотянуться. — Это у меня приход от ягод, а не у тебя! А ну, быстро пришел в себя! Тебе меня еще к Сеньке возвращать надо!

Я со скрипом посмотрел на смертную, медленно осознавая что она мне сейчас только что сказала. Харон тоже замер, опираясь на весло и ожидая реакции. На противоположном берегу Ахерона уже столпилась маленькая толпа душ, испуганно жавшихся на повороте к причалу. “Гадес, не позорься, — прошелестел у меня в голове голос Танатоса, — На этом поле ты ее не переспоришь, найди что-то другое!”. Смертная от меня отстала, я проморгался и …. Не нашел ее рядом! Опять!

— Где Катя? — орал я, непонятно кому, лихорадочно осматриваясь по сторонам. Чуть пониже, прямо на склоне реки, у самой кромки воды я заприметил маленькую фигурку. Что она делает? Катерина нашла какую-то палку и пыталась выловить душу из реки со словами:” Вот хрюники! Чтоб их расстройство желудка прохватило!” потянулась ближе к воде!

— Катерина, не смей! — заорал я смертной, растворяясь на колеснице, пытаясь перехватить жрицу, а к ней уже тянулись полупрозрачные руки душ. Караууул!

— Успел! — выдохнул я, прижимая к себе глупую, маленькую, сопротивляющуюся смертную, которая пыталась огреть меня той самой палкой. Фу-фу-фух! Я буду жить! Буду жить! Какое счастье! так, куда вылезаешь! Кыш обратно! Так, нужно срочно к зеркалу. Я прямо чувствую, как на голове у меня появились несколько седых прядей.

Руки душ тянулись ко мне, Харон почти беззвучно отчалил от берега, растворяясь в темноте.

— Цыц! Пакеты! — рявкнул я, а руки тут же погрузились под воду. Что? “Пакеты” на них действуют? Обычно как бывало? Стоило прийти, как тут же тебя уже в воду тащат. Едва успеваешь двузубцем отмахиваться и ногой отбиваться, а тут раз! И тишина! Только белые силуэты в черных водах сновали туда-сюда стайками. Да-а-а…. Надо будет запомнить!

Глава тринадцатая

— На сегодня, думаю, достаточно, — прокашлялся я, отпуская смертную из своих объятий и слегка подталкивая ее к колеснице. Из интересного остались только Тартар и пыточные. Представляя урон, который может нанести смертная, я прикинул, что для бога терпения у меня нет стольких нервных клеток. — Думаю, пора возвращаться.

Я помог смертной забраться на колесницу, встал рядом и скомандовал:”Во дворец!”. Кони шли быстрее, чем обычно, но даже скорость не могла развеять клубок моих мыслей. Она не верит! Просто не верит! И чтобы я не делал, она попросту не верит ни мне, ни в меня! Одна надежда на Персика. “ Персик очнулась! — радостно и во весь голос оповестил меня Танатос, разрывая мозг и барабанные перепонки, — Тащи сюда свою жрицу! Любимая пришла в себя!”.