Зга Профилактова (СИ)

- Значит, теперь я, по-вашему, уже и цаца? - И снова усмехнулся человек не от мира сего. Дрожь пробежала по телу следователя от его улыбки. А тот продолжал: - Но допустим, что вы меня арестовали. И что же? Я все буду отрицать. Ничего я не говорил, ни в чем не сознавался. Я, мол, софист и цаца, но вовсе не убийца. Я этого Здоровякова и в глаза никогда не видывал. Устраивает вас это, следователь Сверкалов? Видите теперь, в каком странном и даже немножко смешном положении вы очутились? Хочется, а не можется. Близок локоть, а не укусишь. Но я снова выручу вас. Я уже однажды помог вам, избавив от связанных с поисками убийцы хлопот, а сейчас, переходя к новому, более конкретному этапу нашей, что называется, совместной деятельности, я подскажу вам, как списать дело в архив, объявив его безнадежным или, предположим, закрыть его, провозгласив, что все надобные улики собраны и убийца полностью изобличен. А этот убийца, само собой, я. Только меня уже не будет.

- Вы того... ручки на себя?..

- Ну, в каком-то смысле. Хотя и не совсем так. Мы еще об этом поговорим. А меня на роль оголтелого преступника выдвигайте смело и без зазрения совести, я своим добрым именем в данном случае не дорожу. И чем, собственно, может меня опорочить убийство такого вредного насекомого, как Здоровяков? Я вот только думаю, что вы все же поостережетесь называть меня, потому как если начнут докапываться, что да как, и откуда вы все про меня узнали, и каким-то образом докопаются, что я побывал у вас, имел с вами содержательную беседу и во всем сознался... Для вас это уже все равно как провал и крах. Вам как следователю и весьма уважающему себя, а где-то и впрямь человеку с репутацией будет очень стыдно. Не задержали, спасовали, струхнули маленько... Ущербно это для вас, правда? Так что дело - вы ведь успели его завести? - лучше просто списать как безнадежное.

Следователь вздрагивал, порывался схватить преступника, казалось, он вот-вот набросится на Профилактова с кулаками или попытается сдавить его горло своими железными руками. Его самолюбие страдало, и ему уже не слишком важно было, что перед ним сидит убийца, он думал лишь о том, что этот человек, действительно обладающий некой странной и жуткой силой, пришел посмеяться над ним, над его достоинством и гордостью за себя, его успехами и карьерным ростом. И он смотрел на свои руки, подносил их как можно ближе к глазам. Они действительно крепки, но их сила, он это чувствовал, была ничто против силы Профилактова.

- Вы сейчас гадко выглядите, но я слишком доволен жизнью и в целом оптимистичен, чтобы испытывать из-за этого те или иные неприятные ощущения. Вы меня нисколько не раздражаете. Я выше. Я над. Понимаете? - Профилактов с веселым любопытством уставился на поникшего следователя, как если бы и впрямь ждал ответа.

- Так вы в самом деле не от мира сего? - пролепетал Сверкалов.

- Можно и так сказать. Хотя в каком-то смысле я бы не спешил с выводами. Кто по-настоящему знает, к какому миру он принадлежит? Вы? Вы знаете, откуда пришли и куда идете? Вот и я не знаю. Но я видел... Удалившись от дома, где живу с Маруськой, я увидел, что над тем местом... ну, над Маруськиным домом примерно... поднимается внушительное черное пятно, как бы плотненький и формирующийся в нечто геометрическое чад.

- Не Маруська же его испускала?

- Уж конечно. Я его впоследствии назвал згой.

- А на какое расстояние вы удалились?

- Это не важно.

- Это крайне важно.

- В пределах этого вопроса вы не следователь.

- Но я могу выступить в качестве ученого или мыслителя, - сказал Сверкалов.

- Я много размышлял...

- О том, как я выступлю?

Профилактов прервал следователя не без раздражения:

- О пятне.

- А я уже поразмыслил, и я вам скажу, что это Сухоносов. От него идет. Он испускает. Я давно на него охочусь. Я тут опираюсь на закон... если вам это о чем-то говорит... и с опорой на него и на данные мне полномочия я с давних пор точу на Сухоносова зуб. Я слежу за ним. Черного пятна не замечал, но уверен, это он, больше некому. Злее человека, чем он, нет в нашем городе. Самый отвратительный... Такой подлый, ожесточенный, и какой, заметьте, скользкий, никак его не ухватишь, вечно вывертывается, просто гадина, и больше ничего, а цель его вся в том, чтобы наживаться за наш счет, загребать жар чужими руками...

- Хватит об этом. Никакой это не Сухоносов, куда ему, кишка тонка. Тут дело грандиозное, исполинское, а Сухоносов - тля.

- Вы подняли жгучий вопрос, задели больную тему, Сухоносов, он моя боль, мое горе, моя трагедия...