Ж. Замечательных людей

Что бы ты ни думал о себе:

«я могу» или «я не могу», —

в любом случае ты окажешься прав.

Генри Форд

АФИША

8 января 2007 г.

Мама долго не брала трубку. Наконец отозвалась:

— Ну дайте штаны-то надеть!

Обычно связь между Нижним Новгородом и Голливудом отличная, но на этот раз я едва понимала, что мама говорит. Впрочем, набор вопросов у нее стандартный: «Как здоровье?», «Что ты кушаешь?» и «А мы с отцом поругались, представляешь?»

Я ответила, что положено, и перешла к основной части:

— Мам, а у меня новый парень. Вернее, дяденька.

Мама была в шоке.

— Откуда?

— Он адвокат…

— Твой? Ты еще что-то натворила? Ох, лучше бы в тебя судья влюбился — оно б надежнее было.

Мама всегда боится, что я влипну в какую-нибудь историю. Это еще с детства пошло. Помню, она привела меня, шестилетнюю, в парикмахерскую:

— Какую мы хотим прическу? — спросила тетя с ножницами.

Я достала юбилейный рубль с изображением Ленина.

— Как у него!

Парикмахерше сделалось дурно.

Я была непростым ребенком. Кто после ссоры с бабушкой поехал в морг и попросил сторожа позвонить ей и сказать, где я нахожусь?

Кто доводил Татьяну Юрьевну — прекрасную женщину и педагога? Она утверждала, что я пишу, как курица лапой.

— Неправда ваша! — спорила я. — Хотите докажу?

И доставала из портфеля желтую курячью ногу.

Маме было сложно поверить в то, что нормальный принц способен влюбиться в перезревшую красотку — к тому же с тремя с половиной разводами за плечами.

— Неужели его не смущает твое прошлое? — спросила она.

— Подумаешь! У меня было всего четыре ошибки молодости, а у некоторых — по восемь-девять.

— И он ходит к тебе на свидания?

— Почти каждый день.

— Странный какой… У него ж небось работа, дела… Ты сама-то его любишь?

— Ага.

— За что?

— За фантазию.

Это правда. Пол думает о людях лучше, чем они того заслуживают. Он работает в фирме, специализирующейся на голливудских звездах. Звезды, как известно, состоят из газа, причем не всегда приятного, а Пол этого не замечает: у него все хорошие.

— Он полюбил меня за болтливость, — нахвасталась я. — Говорит, что меня очень интересно слушать.

— Доча! Так он не адвокат! — испугалась мама. — Он следователь! Его специально к тебе подослали, чтобы ты ему про своих сокамерниц рассказывала! А я-то думаю: кто это тебе из тюрьмы разрешил звонить? Что он тебе пообещал? Условно-досрочное?

Я медленно положила трубку. Это была не моя мама.

А моя мама выслушала новость спокойно:

— Запомни одно, — сказала она, — большинству людей нужна не сама любовь, а символы любви — кому норковая шуба, кому секс по субботам. Так вот — не следуйте за большинством, и все у вас будет нормально.

ЧАСТНАЯ ЖИЗНЬ

9 января 2007 г.

Меня зовут Мардж Тенш. Мне 41 год — время собирать камни и складывать их за пазуху.

Я оглядываюсь назад — эмиграция в Америку, свое литературное агентство, мопс Ронский-Понский — нечто среднее между домашним любимцем и домашним паразитом.

Полжизни проведено замужем: что ни супруг, то личность: Трус, Балбес, Бывалый и д’Артаньян.

Первый, Димочка Кегельбан, все страдал от несправедливости — с какой стати он должен кормить и оберегать жену? Он что — рыжий, что ли? Став голубым, Дима навсегда избавился от этой проблемы.

Второй муж, Лука, был военным фотокорреспондентом. Ему жизнь была не мила, если он чего-нибудь не штурмовал — за это я его разлюбила. Луку грохнули в Багдаде — при исполнении служебных обязанностей. Так из бывшей жены я стала бывшей вдовой.

Третий муж, Макс, оказался нефтяным вице-королем. Сначала нам было весело, а потом мы друг другу надоели.

Четвертого, Зэка, привел режиссер Кевин — моя большая внебрачная любовь. Он утверждал, что Зэк — будущий секс-символ Голливуда, и потому его надо хватать, пока дают. Мы с мальчиком поженились, и в результате ему досталась грин-карта, мне — двадцатилетний супруг, а Кевину досталось по рогам.

Зэк учил меня жизни, я помогала ему материально — у нас была почти любовь. Но тут появился Пол, и теперь мы каждый день изменяем моему мужу. Впрочем Зэку наплевать — он давно сбежал от меня. Говорят, у него все хорошо: он без пяти минут звезда…

— Точно. Самая недалекая из них, — ерничает Пол.

Зэк — единственный человек, которого он терпеть не может.

Сначала я жаловалась на судьбу втихомолку, а потом решила, что люди должны знать о моих страданиях. Завела дневник в «Живом журнале» — http://agent-marge.livejournal.com, — и всё всем растрепала. Откровенничать я могла сколько угодно: никто из моих героев все равно по-русски не читает. Разве что мама, да сестра. Но Леля не признает моего творчества по техническим причинам — от него совесть просыпается. А маме можно доверять: она по-английски знает только «fuck you».

Я думала, что пишу либретто мыльной оперы, а оказалось — книгу. Отправила ее в издательство «Олимп». Женя Ларина, редактор, посмотрела: «Берем. Срочно пишите второй том».