Жаботинский и Бен-Гурион

Другое дело — Израиль. В крошечную страну, не обладающую экспортными энергоресурсами, грех камень не бросить. По инициативе Великобритании ООН начала давить на Израиль, чтобы заставить его покинуть Западный Иерусалим. Через год после аннексии Трансиорданией Восточного Иерусалима, в декабре 1949-го, вопрос об интернационализации города был внесен в повестку дня Генеральной Ассамблеи ООН.

5 декабря Шарет отправил Бен-Гуриону из Нью-Йорка тревожную телеграмму. Он прогнозировал, что большинством голосом Генеральная Ассамблея подтвердит прежнее решение об интернационализации города, и, чтобы не оказаться в международной изоляции, Израилю придется отказаться от суверенитета над Западным Иерусалимом.

Израиль был слишком слаб, чтобы без поддержки какой-либо великой державы, имеющей право вето в Совете Безопасности, в одиночку противостоять международному давлению, но в вопросе об Иерусалиме Бен-Гурион не намерен был отступать. Он предложил Шарету выдвинуть встречное предложение: в Иерусалиме сохраняется статус-кво, но Святые места, близкие сердцу трех авраамических религий, переходят под юрисдикцию ООН. Шарет ответил с грустным юмором, не допуская возможности каким-либо образом удержать Западный Иерусалим: «Это предложение получит только один голос, да и то наш собственный».

Бен-Гурион читал Тору, когда его секретарь зашел к нему, чтобы зачитать телеграмму министра иностранных дел. Не отвлекаясь от чтения, Бен-Гурион выслушал сообщение и невозмутимо ответил: «Но этот голос стоит многого».

Шарет оказался прав, предсказывая ооновское единодушие. 10 декабря Генеральная Ассамблея приняла резолюцию, подтверждающую решение двухлетней давности: переход Иерусалима и его окрестностей под международный контроль. Бен-Гуриона это не смутило — его неожиданным союзником без заключения каких-либо соглашений о партнерстве стала Иордания: ведь, согласно принятой резолюции, королю вежливо предлагалось ретироваться из Восточного Иерусалима. Бен-Гурион перешел в наступление.

На следующий день на заседании кабинета министров Бен-Гурион поставил вопрос о переносе столицы Израиля в Иерусалим. Представители религиозного блока встретили это предложение с воодушевлением, но министры-однопартийцы, опасаясь международной изоляции, его не поддержали. У Шарета не выдержали нервы. Протестуя против решения, как ему казалось, губительного для Израиля, он телеграфировал премьеру о своей отставке.

Бен-Гурион привык действовать стремительно, не считаясь ни с чьим мнением, и нередко демонстрировал замашки диктатора, если оказывался в меньшинстве. Так он пос тупил и на этот раз. Он не сообщил министрам о телеграмме Шарета, отклонил его заявление об отставке и обратился к Кнесету с речью, в которой заявил, что в Тель-Авиве правительство находилось временно, на период войны: «У еврейского государства нет и не будет другой столицы, кроме Вечного города Иерусалима. <…> Едва завершились бои, мы начали переводить правительство в Иерусалим. <… > Теперь ничто не мешает тому, чтобы и Кнесет перебрался в Иерусалим, в связи с чем мы просим вас принять соответствующее решение».

13 декабря Кнесет принял резолюцию о переезде в Иерусалим, вызвавшую на Израиль громы и молнии. Негодовали католические страны и Ватикан, но Бен-Гурион был непоколебим. Если уж он принял решение, то действовал напролом, не обращая внимания на летящие в него стрелы, вовсю используя не раз приносившую успех тактику свершившегося факта. На этот раз его расчет оказался верным. Католический мир бушевал и гневался несколько дней, пока грузовики перевозили в Иерусалим имущество Кнесета и правительства, а затем сбавил риторику — на Корейском полуострове надвигались события, грозящие перерасти в новую мировую войну. Через месяц, когда поутихла волна возмущений, 23 января 1950 года, Кнесет провозгласил Иерусалим столицей Израиля.

Через много лет Бен-Гурион так пояснил Бар-Зохару свое решение бросить вызов ООН: «Почему я решил, что это нам удастся? Прежде всего, я знал, что у нас есть союзник — Трансиордания. И если ИМ позволили остаться в Иерусалиме, то почему должны запретить НАМ? Трансиордания никому не позволила выставить ее из Иерусалима; следовательно, никто не сможет и нас заставить это сделать. <…> Я был твердо убежден, что все предостережения, которые делала ООН, не больше чем пустые слова».

Так невольно король Иордании помог Бен-Гуриону выиграть битву за Западный Иерусалим.

Общая позиция по Иерусалиму сблизила позиции Израиля и Иордании. В день, когда Кнесет принял решение о переносе столицы в Иерусалим и переезде туда правительственных и государственных учреждений, в Аммане состоялись секретные израильско-иорданские переговоры о заключении мирного соглашения и взаимном признании границ. Подписывая документ о намерениях, король Абдалла ибн Хусейн обмолвился: «Я не единственный хозяин в своем доме, и мне нужно на это получить согласие британского представителя в Иордании».