Жадина платит дважды

– И это след? – не удержалась Мариша.

– Если главарь все время находился поблизости, то не мог ли он работать на той же ярмарке? – продолжал нить своих рассуждений лейтенант. – И я тут же вызвал вас.

Мне хотелось бы, чтобы вы мне еще немного помогли. Вы ведь со всеми знакомы, походите туда-сюда и под видом страшной тайны разболтайте всем, кому можно, что Ростислав вроде бы уже выдал всех своих помощников, но в убийствах его не обвинили, так как улик против него нет.

А сам Ростислав не запирается, напротив, вроде бы даже решил помочь следствию и выдать главаря. И вот теперь Ростислава выпускают под залог, чтобы он вывел главаря на чистую воду, дескать, какие-то есть у него зацепки. Вряд ли главарь не воспользуется таким подходящим случаем избавиться от единственного свидетеля, который может его выдать.

– И вы его поймаете, словно рыбку на червяка? – догадалась я. – А червяком на этот раз будет Ростислав?

– Да.

– А вы не боитесь, что главарь, кто бы он ни был, просто убьет Ростислава, как убил всех прежних, и вы снова останетесь с носом? – спросила Мариша.

– Мы пошлем с ним троих самых лучших оперативных работников. Никто в жизни не догадается, что они работают в милиции. Все трое асы маскировки.

– А почему вы думаете, что если главарь раньше не убрал Ростислава, то сейчас что-то изменится? – спросила я.

– Изменится, – заверил меня лейтенант. – Вы, конечно, не знали, но раньше Ростислав никуда не выходил без охраны. Рядом с ним вечно маячила парочка охранников, выдававших себя за ярых почитателей его таланта. А Метла и Никаловский такими сложностями себе жизнь не омрачали. Так вот, охрана Ростислава подтвердила, что за последние две недели на их хозяина было совершено четыре неудачных покушения. Косвенно это тоже оправдывает Ростислава. Да, не забудьте между делом упомянуть в разговорах на ярмарке, что охрана Ростислава осталась вся у нас.

– А кем же прикинутся ваши оперативники? – спросила я.

– Об этом не беспокойся, их точно никто не заподозрит, – заверил меня лейтенант.

До вечера мы успели обойти ярмарку и рассказать эту байку про Ростислава не меньше, чем трем десяткам работающих на ярмарке людей. Так как мы толком не знали, к какой категории принадлежит главарь, то рассказывали, не считаясь с рангами и званиями. Таким образом все, начиная от конюха и кончая Карабасом, были в курсе дела. Когда ближе к ночи на ярмарку вернулся Ростислав, его встретили понимающие взгляды.

На ночь лейтенант велел нам убраться с ярмарки к себе домой, но он нас плохо знал, если думал, что мы послушаемся. Конечно, мы остались и неусыпно следовали за Ростиславом, куда бы он ни направился Мы уже знали, что завтра ярмарка будет закрыта по случаю сборов в дорогу.

Начнут разбирать карусели, американские горки и прочие аттракционы, паковать вещи и распихивать по дорожным клеткам зверей. В общем, ярмарка сворачивала свою деятельность.

Сколько мы ни высматривали оперов вокруг Ростислава, нам с Маришей так и не удалось высмотреть ни одного.

Должно быть, они и в самом деле были специалистами высшего класса Время шло, а попыток физического уничтожения Ростислава предпринято не было, либо их не было вовсе, либо они были неудачны, либо мы их просто не замечали, но никто не причинил никакого вреда Ростиславу.

Тем не менее мужик сильно нервничал. Настолько сильно, что приходилось поверить в то, что он испуган до полусмерти. Однако он упрямо продолжал мозолить глаза окружающим, разгуливая по ярмарке и рассказывая всем о том, что вынужден остаться в Питере, так как с него взяли подписку о невыезде.

– Переночую последний раз с вами, а утром разойдутся наши пути-дорожки, – грустно говорил он. – Прошу ко мне на отвальную вечеринку.

Для нее уже была закуплена масса продуктов и спиртного. К одиннадцати вечера вся территория ярмарки огласилась пьяными голосами, которых постепенно становилось все меньше. Гости расползлись по своим фургончикам, завтра предстояла тяжелая работа, и об этом помнили все.

– Ну, по последней и по кроваткам, – послышался веселый голос Карабаса.

Проводив последнего гостя, Ростислав остался один, если не считать нас, затаившихся у него под фургончиком, и невидимых оперов, которым было поручено сохранить Ростислава для суда и следствия. Под фургончиком было уютно, но чуточку влажно от сырой земли и высокой осоки. А сидеть нам тут неизвестно сколько.

Ростислав вышел покурить на крыльцо. Он тяжело вздыхал. О чем? Может быть, о том, что преступник решит его не убивать и тогда ему, Ростиславу, придется отдуваться за два убийства. А может быть, наоборот, страшился того, что тот вот-вот пожалует, или просто думал о своей бедной маме, оставшейся в пышно цветущем садике в далекой Твери.

– Есть здесь кто? – неожиданно спросил Ростислав.

Никто ему не ответил, и он, повздыхав еще немного, ушел к себе Мы приготовились ждать дальше. Сказывалась прошлая бессонная ночь, спать хотелось ужасно. Минуты тянулись мучительно медленно, складываясь в часы, которые больше походили на вечность. К тому же я простыла и от сырости едва сдерживалась, чтобы не чихать.