Жадина платит дважды

– Подумаешь, бумажка, нужно найти Алину, а то они с этим делом провозятся, пока старикашка у них в тюрьме концы отдаст. Сейчас жара, а в шестиместной камере у них по двадцать человек сидят. Духота, вонь, болезни. Там и здоровый загнется, а старый человек в пять минут кикнется. Раз есть хоть один шанс, что Алина жива, надо его использовать. Мы заварили это дело, мы нашли тело, которое потом пропало, значит, нам и ответ перед Зориным держать.

– И как ты собираешься искать Алину? – спросила я. – Через ее бабушку? Думаешь, она на нее клюнет, как рыбка на живца?

– Сначала нам нужно удостовериться, что у нее нет сестры, – сказала Мариша. – С этого и начнем.

Я так и села.

– Тебе же Алинина бабушка русским языком сказала, что не было никакой сестры.

– Слушай, забеременела Алинина мать в экспедиции.

Врачей там не было, она могла и не знать о своей беременности, могла дотянуть до такого срока, когда аборт делать уже поздно. Вот она и уехала в экспедицию, от матери подальше.

– Не знаю, если бы я ждала ребенка, то ни в какую экспедицию бы не потащилась. А вдруг случись чего?

– У тебя есть другая версия, как вытащить старичка из тюрьмы?

– Если он там месяц посидит, будет ему наука – впредь думать, а не отправлять с ходу такие гадкие письма, даже если об этом просит любимая женщина. И вот еще, убийства режиссера и Метлы совершены одним способом, значит, и убийца один, его и надо искать.

– Режиссера мне ни капли не жалко, – сказала Мариша, заводя машину. – А Алина была почти нашей подругой.

На это возразить было нечего, и мы поехали в университет, где учились Алинина мама и ее будущий муж – отец Алины. Из прежних преподавателей, которые работали тут в семидесятых годах, на кафедре истории осталось пять человек. У троих были лекции в разных частях университетского городка. Все преподаватели либо отличались феноменальной памятью, либо нагло врали. Но все они утверждали, что помнят молодую парочку, но никаких подробностей от них узнать нам не удалось. Обычные студенты, учились хорошо, выучились и исчезли.

Лишь последний преподаватель оказался несколько более разговорчивым.

– Милые молодые люди, очень инициативные, никогда с ними не было проблем перед отправкой на практику.

С удовольствием ездили в экспедиции, можно сказать, Просто из них не вылезали. Очень жаль, что она так рано погибла, далеко пошла бы в науке.

– А с кем они дружили? – спросила я.

– Этого я не знаю, но группа вообще у них была дружная, по-моему, они до сих пор поддерживают друг с другом связь. Кто-то, если не все, даже осели в Петербурге, но это не очень важно, так как они историки и все время должны проводить в экспедициях.

– А их адреса у вас есть?

– Узнайте в архиве, – посоветовал нам старичок. – Мне они своих координат не оставляли. Это группа номер 13 выпуска 1973 года.

Мы отправились в архив. Там сидела пожилая тетка, несмотря на летнюю жару, закутанная в теплый пуховый платок. И правильно делала, архив располагался в подвале, и холод тут был как в леднике. Мы в легких футболках начали дробно стучать зубами.

– Зачем вам? – нелюбезно спросила тетка, когда мы выложили ей свою просьбу. – Без запроса справок не даем.

– Какого запроса? – растерялись мы.

– Вас вообще какая организация послала? – сурово спросила тетка, дуя на кружку с горячим чаем.

Пришлось сунуть ей под нос красную книжечку. Не меняя недовольного выражения лица, тетка аккуратно поставила кружку и исчезла в лабиринте шкафов, сплошь забитых бумагами. Спустя двадцать минут она появилась с пакетом печенья и тоненькой папочкой.

– Вот! – швырнув ее перед нами, сказала тетка и отправилась готовить себе новую порцию чая взамен остывшего.

В группе, где учились Алинины родители, кроме них, было еще четыре человека. Трое мужчин и одна женщина.

Питерские адреса имелись у Родниковой Натальи и Петрова Семена. Приезжими были Алинины родители, оба родом из Воронежа, Вальков Андрей из Риги и Глыгало Артем из Кишинева.

На всякий случай мы переписали все адреса. Родникова Наталья жила на Бухарестской улице, дом 12, а Петров Семен – на Энгельса, 40. Телефоны тоже имелись, но по одному оказалась какая-то организация, а по второму находилась аварийная служба лифтов. Нужно было ехать. Нашего Миши, у которого имелись телефоны по всем или почти по всем адресам, дома тоже не оказалось.

– Ну концы, – возмутилась Мариша. – Но ничего не поделаешь, придется ехать. Куда сначала – в Купчино или на Удельную?

– Удельная тише, – сказала я. – Там у них огромный парк, неохота в такую жару тащиться в Купчино. Знаю я эту Бухарестскую – пыль и машины.

Дом Петрова Семена мы нашли без труда. Поднявшись пешком на четвертый этаж сталинского дома, мы оказались перед обитой деревянными планками железной дверью. На звонок сначала долго никто не открывал, потом раздались неторопливые шаги босых ног, и дверь распахнулась.

– Наконец-то, – пробасила женщина таких габаритов, что сразу стало понятно, почему она даже не потрудилась посмотреть в глазок.