Жадность

Практически все силы были брошены на эти «золотые копи». Васканян сбивался с ног, мотаясь между организациями-заемщиками и организациями-гарантами. Худяков не щадил никого, но премии распределял не слишком щедро, указывая на то, что невелика заслуга оформить три бумажки. Вся слава и весь навар доставались ему. С ежемесячными официальными поощрительными выплатами в среднем больше десяти тысяч долларов Худякову не нужно было воровать. Он этого и не делал, а если и делал, то отследить этого никто не мог.

К Артуру он был безразличен, однако сразу же смекнул, что самые ответственные дела следует поручать именно этому парню. Отношения были самые ровные. Платили Артуру (с учетом премий) неплохо, но не более того. В хороший месяц выходило аж по две тысячи долларов. Правда, работать приходилось все больше. И возможности для внепланового наполнения своего кармана теперь не было.

Однако с каждым днем Васканян все сильнее ощущал, что мешает Худякову. Тот прекрасно ориентировался в политической ситуации и понимал, что со дня на день все эти вексельные лавочки прикроют, поскольку уж больно велика дыра в бюджете, на носу выборы президента России, надо погашать долги по зарплате, а тут несколько банков и несколько сотен госслужащих наживаются. Альтернатива – только нарождающиеся олигархические империи в качестве заемщиков, но «Лавина» могла и не справиться с ними, начни олигархи не возвращать деньги.

Значит, основной козырь Худякова – масштаб – исчезнет, и работать придется в реальных условиях с сомнительными ООО, ТОО, ЗАО и прочей дребеденью, где нет ни гарантий, ни толкового плана, ни уверенности в людях. А так работать он не умеет. И тогда взоры руководителей «Лавины» снова обратятся к молодому находчивому пареньку, про подвиги которого до сих пор ходят легенды. У половины вице-президентов любимая шутка: если у тебя проблемы – выруби им электричество. Такой конкурент Худякову не нужен. Тем более что и народ в кредитном управлении Васканяна недолюбливает: как-никак слишком молод, и методы у него полубандитские. Так что поддержка масс гарантируется.

Незримый прессинг ощущался все сильнее. Тяжелая психологическая ситуация усугублялась разводом с женой, выпившей из Артура все соки. У него не было сил сражаться на два фронта. Становилось очевидно, что надо искать новое место. И он его нашел.

10

На переговорах Васканяна с «любимым» директором «любимого» завода по вопросу пересмотра графика платежей на очередное полугодие присутствовал управляющий средненьким по размеру банком «Столичный легион» Гурин. Через этот банк директор завода пропускал все свои денежки.

Представляя Артура, он со смехом сказал своему банкиру:

– Я был готов ко всему: к судам, банкротству, перестрелке, уголовному делу, но не к выключению света. Этот парень меня добил.

– Наслышан! – Банкир протянул Васканяну руку и крепко ее пожал. Собеседники расположились за большим «пластик под мрамор» столом в кабинете директора. Тот отделал себе кабинет в псевдоэлитарном стиле, обзавелся модельного вида секретаршей, ноутбуком и сервизом кузнецовского фарфора для чае- и кофепитий с посетителями. Долго играть нищенствующего не смог.

– И как поживает «Лавина»? – поинтересовался Гурин. – Я слышал, все тихо разворовывается.

– Ну, в последнее время мы перешли на социалистическое соревнование: какое подразделение больше заработает для банка, кредиты или ценные бумаги. Потому не воруем, а иногда даже свои довкладываем.

– А что ожидает победителя?

– Возможность щедро компенсировать произведенные в ходе соревнования затраты.

– То есть начать воровать в большем объеме?

– Я не допускаю такой мысли. Пагубного воровства не будет. Благородные же явления, а именно придержание дельты, без сомнения, будут иметь место.

– А хорошо ли платят в «Лавине»?

– В среднем плохо, процентов на тридцать ниже, чем по Москве. Хотя ценные бумаги и программисты получают нормально. Прочие добирают кто как может.

– То есть лично вы довольны? – прищурился Гурин.

– Конечно, он доволен! – захохотал директор. – С меня сколько зараз снял за свою столовку.

– Хм… – Васканяну не очень понравилось, что директор позволяет себе не соблюдать конфиденциальность в отношении столь деликатных вещей. – Я мог бы сказать следующее: «Я небогатый человек, у меня нет депозитов, вложений в ценные бумаги, доходной недвижимости, левого бизнеса. Все, что у меня есть, – это жалование. И я всегда на него жил, живу и буду жить. А поскольку я считаю, что достаточно квалифицирован, то жалование хочу получать достойное». Но этого я говорить не буду…

– Из чего следует, – с улыбкой заключил Гурин, – что у вас есть и депозиты, и бумаги, и недвижимость, и левый бизнес.

– Нет, – замотал головой Васканян. – Я сказал почти правду. За исключением того, что на жалование я не живу. Но я призываю вернуться к теме нашей встречи: коррекция графика погашения задолженности.

– По-моему, эти две темы как раз связаны, – серьезно сказал директор. – Однажды мы уже договорились. Почему бы нам не договориться еще разок?