Жадность

Месяц спустя все было удачно завершено. Под шумок президентских выборов, когда банки панически собирали деньги со всех рынков, чтобы в случае победы коммуниста Зюганова драпануть за границу с этими деньгами, Гурин по дешевке скупил векселя «Лавины» и разменял на долги завода. Дальше остатки завода у «яростно сопротивлявшегося» директора он отнял уже сам.

11

Три месяца спустя Васканян положил Худякову на стол заявление об уходе, сразу после совещания по подготовке очередного отчета правлению.

– Нашли что-нибудь получше? – безразлично спросил Худяков, пробежав глазами бумагу.

– Да, – столь же спокойно кивнул Васканян. – Там мне как-то комфортнее будет.

– Успехов! – мотнул голово начальник и завизировал заявление, пообещав немедленно отдать в кадры, в чем Артур ни на минуту не усомнился. – Пока готовьте дела к сдаче.

– У меня все закрыто с утра. – Васканян подумал, не попросить ли в издевку себе рекомендацию, но решил не наглеть.

Десять дней спустя, когда Васканян уже пребывал в состоянии дембеля, которому осталось тянуть лямку еще четыре дня, на его столе зазвонил телефон. Едва прижав трубку к уху, он услышал повелительный голос секретаря президента Боброва пятидесятилетней Анны Георгиевны:

– Артур Николаевич! Завтра ровно в одиннадцать двадцать вас ожидает президент. Прошу не опаздывать. С собой ничего иметь не нужно.

И отбой. Она даже не поинтересовалась, Васканян ли вообще поднял трубку. Артур был изумлен. Президент редко интересовался кадровыми вопросами в отношении лиц ниже начальников управлений. Он просто подмахивал приказы о приемах, увольнениях, переводах, реорганизациях, утверждениях различных положений, должностных инструкциях. Да и это зачастую спускалось на уровень замов.

Но сейчас, и Артур ни секунды в этом не сомневался, вызов к президенту был связан с его заявлением об уходе. Видимо, Васканян уж слишком прославился своими «сантехническими» и «электрическими» подвигами. «Я прямо коммунальщик», – усмехнулся он. Раньше ему эта мысль в голову не приходила.

Утром следующего дня Артур поднялся на четвертый этаж и прибыл в приемную президента к назначенной минуте. Даже часы поутру сверил с телефонной службой точного времени. Приемная располагалась в большом зале, площадью метров семьдесят квадратных, которая, впрочем, казалась несколько меньше из-за обилия расположенных вдоль стен книжных шкафов, стеллажей и полок, плотно заставленных разнообразной литературой – от немыслимых технических словарей до собраний сочинений классиков из самых экзотических стран.

История книжного собрания Васканяну была хорошо известна: специально нанятые «избачеи» скупали это великолепие на толкучках, развалах, в букинистах, у частных коллекционеров, а «Лавина» была к тому же чуть ли не единственным банком, дававшим ссуды под залог печатной продукции. Позже были привлечены дизайнеры и психологи, определявшие, куда и какие фолианты расставлять и какую мебель под них заказывать. Мебель изготовлялась якобы в Италии по эксклюзивным эскизам (в действительности же на Балканах). Деньги текли рекой – Бобров не скупился.

Самое удивительное, что к книгам строжайше было запрещено притрагиваться. То есть им придавалось значение важнейшего элемента интерьера, но не более. В связи с этим Артура мучил вопрос: книги должны были заменить обои или продемонстрировать каждому посетителю интеллектуальное величие президента? Знайте, дескать, к кому пожаловали. Не надо здесь умничать, брызгать эрудицией.

Но обсуждать личность Боброва было не в традициях «Лавины». Все что угодно, но не саму личность. Хочет книжки – пусть будут книжки. Ему на все дни рождения, именины и просто праздники каждое управление старалось преподнести нечто особенное, в связи с чем ответственные сотрудники проводили многие часы в консультациях с наиболее выдающимися библиофилами города. Такие подарки он принимал с благосклонностью. Но никто и никогда не видел его читающим!

Секретарь президента тоже смотрелась скорее как заведующая библиотекой. Седовласая, близорукая, в неизменно белоснежной блузке и черном, под ворот, костюме. Она была надменно-грозна по отношению даже к вице-президентам. Как-никак, она пятнадцать лет является секретарем Боброва (еще с добанковских времен). Все уходят и приходят, а она остается.

Но стоило лишь самому Боброву высказать свое недовольство ею, как спесь с секретарши мгновенно слетала, и она в полной панике мчалась по коридорам с застывшим в вопле именем нужного сотрудника. При этом она словно слепла и сшибала на своем пути самых здоровенных мужиков. Словно ураган, Анна Георгиевна врывалась в курилки, где чаще всего и можно было обнаружить затребованную персону. Эти набеги были столь шумны и стремительны, что иногда приводили к плачевным последствиям: например, однажды завхоз от неожиданности проглотил зажженную сигарету.

Но сейчас она была спокойна и величавым жестом указала Васканяну на пустой плохонький диванчик из кожзама, куда, поблагодарив ее, он и присел. Здесь Бобров сэкономил.