Жалкая (ЛП)

— А ты — подарок, не так ли? — Джакомо ухмыляется, его глаза снова пронзают моё платье. — Фаррелл, она, конечно же, не пришла по делу?

Мое внимание привлекает движение, и Брейден перемещается от двери ближе к центру комнаты, где он прислоняется к колонне, скрестив руки.

Он выглядит спокойным, хладнокровным и собранным. Но я знаю лучше. Его взгляд не отрывается от меня.

— Если вы собираетесь работать с нами, то я бы хотела быть частью этого, да, — отвечаю я.

Мой отец прочищает горло.

— Эвелин много делает для меня. Она много знает о нашем бизнесе. Семья важна для неё, поэтому она может быть немного… вспыльчивой. Ты понимаешь.

— Понимаю, — Джакомо кивает. — Интересно, что ты позволил женщине занимать такой престиж. Я бы никогда не допустил такой нелепости.

Огонь полыхает в моей груди, но я сдерживаю ответ, вдавливая ногти в ладони до тех пор, пока они не поранят кожу.

— Я полагаю, вы привезли какой-то продукт, чтобы мы его протестировали? — продолжает он.

Мой отец наклоняет голову.

— Конечно.

Он щелкает пальцами. Брейден и Зик оба двигаются, идут в угол комнаты, где стоят пять больших черных вещевых мешков. Они тащат их и опускают на столешницу.

— Считайте это подарком из лучших побуждений, — говорит отец.

Джакомо её раз обводит меня взглядом.

— Она тоже подарок?

Моя улыбка исчезает, вокруг глаз начинает появляться чернота. Я наклоняю голову, кладу сигару в пепельницу.

— Возможно, моя сестра тебе больше понравится.

Мой отец напрягается, и меня охватывает удовлетворение. Вот что он получает за то, что заключает сделки о моем производстве без меня.

— Почему-то я сомневаюсь, что она может сравниться с тобой, — Джакомо смеется, наклоняя подбородок к отцу. — Мы попробуем продукт, и скоро вы от нас услышите, но ты должен знать, что если мы согласимся, вы будете работать на нас, — он встает, застегивает пиджак, а затем смотрит на нас обоих. — Это значит, что я хочу знать, с кем я работаю. У кого я покупаю.

Мой отец ни за что не согласится. Годы я делала это для него, и за всё это время — ни слова. Вот в чём дело. Это защищает меня, не привлекает внимания, и дает нам рычаги влияния там, где иначе мы бы не справились.

Мой отец усмехается и пожимает ему руку.

— Даю тебе слово.

30. НИКОЛАС

Я поправляю запонки на руках, пытаясь снять напряжение, которое сковывает моё тело с тех пор, как я ступил на этот нелепый гребаный корабль. Я не ожидал, что Эвелин появится на встрече, а когда она появилась, мой желудок подскочил к горлу, и я чертовски молился, чтобы она не сорвалась с цепи.

Она сделжалась, но теперь я злюсь по другой причине. Этот ублюдок смотрел на неё во все глаза, а его руки были слишком цепкими. Огонь собственничества пульсирует в моих венах, когда я прохожу мимо аукциона в столовой и направляюсь на заднюю палубу. Я подхожу к стене французских дверей и выхожу наружу, сразу же поблагодарив за то, что здесь больше никого нет, кроме одной одинокой фигуры.

Эвелин.

Теперь, когда непосредственная угроза миновала, у меня есть время рассмотреть, во что она одета, и когда я это делаю, мои легкие сжимаются, а член оживает. Она безупречна в зеленом платье, которое струится по изгибам ее тела. Ее волосы завиты и убраны с шеи, и хотя я знаю, что она ведет себя не так, как остальные представители элиты Иллинойса, но твою мать, она умеет одеваться по статусу.

Она стоит ко мне спиной, и я наслаждаюсь видом её обнаженной кожи, платье без спины и драпируется вдоль изгиба её задницы. Я без раздумий двигаюсь вперед. Её руки обхватывают металлические перила, которыми обнесена задняя часть корабля. Ветер хлещет с воды, проносясь по палубе, и низ её платья шелестит, маленькие локоны её волос развеваются на шее.

— Не прыгай.

Её тело напрягается, и я подхожу ближе, удивляясь, почему у нее нет быстрого ответа, как это обычно бывает.

Я подхожу к ней, замечая её закрытые глаза, затем перевожу взгляд на ёе покрытые мурашками руки и, наконец, на костяшки пальцев, побледневшие от крепкой хватки за перила.

— Ты в порядке?

— Заткнись, — огрызается она, крепко сжимая глаза.

Она робко открывает одно веко и смотрит вниз на темное озеро. Её грудь поднимается и опускается быстрее, и она снова захлопывает его.

Она боится воды?

Я двигаюсь, не задумываясь, отчасти потому, что я нужен ей, а отчасти потому, что мне отчаянно хочется прикоснуться к ней, просто чтобы доказать, что я могу это сделать, после того как видел, как другой мужчина вожделеет её и не смог остановить его. Я делаю шаг за ней, не совсем вплотную, но достаточно близко, чтобы тепло её тела излучалось от её спины.

Она здесь, совсем одна, а вся её семья внутри, как будто они не понимают, что ей может быть трудно. Как будто они даже не знают, что она боится.

А может, и не знают.

Это неприятное чувство — видеть её в таком состоянии.

Я нежно целую маленькую веснушку на её левом плече и снимаю пиджак, накидывая его на неё. Затем я заключаю её в клетку, мое тело окружает её, а мои руки ложатся на перилах.