Жалкая (ЛП)

Он поправляет пояс своих брюк, прежде чем направить унизанный золотыми кольцами палец на Лиама.

— Лучше бы у тебя была веская, блядь, причина сделать то, что ты только что сделал.

Лиам поднимает подбородок.

— Ты у нас теперь продаешь подделки Шкипу?

Моя грудь напряглась, а взгляд заметался туда-сюда между ними.

Охуенно.

— Я тебя умоляю, — Тони смеется. — Пошел на хуй отсюда с таким обвинением.

Лиам поднимает брови, указывая большим палецем в мою сторону.

— Этот парень говорит, что ты так и делаешь.

— Чушь собачья, — выплевывает Тони, его глаза сужаются на мне. — Ты хочешь сказать, что я продаю бижутерию?

Я сжимаю челюсть, желая оказаться где угодно, только не в этой комнате. Потому что нет, на самом деле он этого не делал.

— Да ладно тебе, приятель. Давай не будем играть в игры.

— И теперь ты называешь меня лжецом? — он садится прямо и смотрит на Лиама. — Кто, блядь, этот парень? Ты пришел сюда и обвинил меня в этом дерьме? Я не должен ни перед кем отчитываться. Даже твоему гребаному боссу.

Лиам качает головой.

— Он хочет получить свои деньги, Тони.

Он откидывается назад, перекидывая ногу через другое колено и ухмыляясь.

— Скажи ему, чтобы выставил мне счёт.

На мгновение я задумываюсь о том, что собираюсь сделать, но это всего лишь мгновение. Мне нужно завоевать доверие Фаррелла, чтобы войти во внутренний круг, и независимо от последствий, слухи дойдут до него.

Я смеюсь, а затем резко подаюсь вперед и хватаю Тони за шею, ударяя его головой вперед о стеклянный стол. Раздается громкий звук разбившегося стекла, и жгучая боль пронзает мою руку, а из пореза на запястье вытекает тоненькая струйка жидкости.

— Эй, эй — огрызается Лиам, оттаскивая меня назад, пока Тони борется и кричит на заднем плане. — Ради всего святого, новичок, возьми себя в руки. Ради Бога.

Я скалюсь, вскидывая руку в его сторону.

— Ты позволишь какому-то ничтожеству, блядь, не уважать тебя, не уважать Шкипа вот так? Здесь? На твоей территории? — я качаю головой. — Нет, не со мной. Не так.

— Vattela a pigliare in culo_{(с итал. Пошёл ты нахуй)}, — выплёвывает Антонио.

— Что за хуйню ты сказал? — отвечаю я, поворачиваясь, чтобы снова наброситься на него.

Фальшивые вспышки насилия заставляют меня чувствовать себя уродом, но всё в моей персоне должно соответствовать образцу. Ленивая речь, несдержанность и вспышки насилия. Это Брейден, так что, по сути, это я.

Глаза Лиама сужаются, его ноздри раздуваются, и он хватает меня за переднюю часть моей рубашки, притягивая к себе.

— Ты не можешь бить по головам людей, которые важнее тебя. Я могу, а ты нет. Понял?

Я вырываюсь из его хватки, моё сердце колотится в груди от адреналина.

— Плевать.

— Иди и приведи себя в порядок, — он смотрит вниз на мою руку. — Господи.

Вздохнув, я встряхиваю запястье и направляюсь в сторону туалетов, чертовски надеясь, что не совершил ошибку, подставив итальянца. Я предполагаю, что если он тусуется на территории Уэстерли, то он не занимает высокого положения в пищевой цепочке, возможно, даже может запрет на работу, если люди узнают, но когда дело касается внутренней работы преступного мира, никогда нельзя быть слишком уверенным.

Я поворачиваю за угол и врезаюсь в тело, мои руки быстро вырываются вперёд и хватают стройные плечи, притягивая их к себе, чтобы удержать нас обоих.

Запястье болит.

Я смотрю вниз и встречаю гневный взгляд карих глаз, подведенных черным.

Эвелин. Какого черта она здесь делает?

— Почему я не удивлена, что вижу тебя? — говорит она, поднимая одну из своих идеально выгнутых бровей. — Что ты здесь делаешь?

Мои глаза впитывают её, запечатлевая мягкие черты её лица и её черную кружевную майку, прикрытую толстовкой, которая расстегнута спереди, оставляя её декольте на всеобщее обозрение.

Стоило уделить им больше внимания, когда у меня был шанс.

— Заблудился.

Она сужает взгляд, прежде чем сделать быстрый и поверхностный вдох, её рука протягивается, чтобы взять меня за запястье.

— Что случилось?

Я поднимаю бровь, удивленный её нежным прикосновением, которое так противоречит стене, которую она воздвигает, когда находится рядом со мной.

— Не думал, что тебя это так волнует, милая.

Она поворачивается, тянет меня к ближайшей двери и открывает её, чтобы мы могли войти в большой кабинет с мебелью из красного дерева и бордовой мебелью.

— Просто нужно убедиться, что ты не истечешь кровью на территории Уэстерли, — бормочет она, толкая меня на один из диванов у стены. — Это плохо для бизнеса.

Я с готовностью падаю назад, мягкая, как масло, ткань настолько удобна, что я погружаюсь в подушки.

— Сиди на месте.

Она указывает на меня, проходя через комнату и направляясь к двери в уборную.