Жалкая (ЛП)

Он делает то, что я прошу, его огненный взгляд не покидает меня.

Глаза Дороти моргают, когда она приходит в себя. Когда она полностью просыпается, она начинает брыкаться, кислотный раствор разбрызгивается по её коже.

— На твоем месте я бы этого не делала, — напеваю я. — Есть ещё пара минут, пока ты не почувствуешь это. Ты только делаешь себе хуже, — я снова поворачиваюсь к папе. — Как я уже говорила, мне кажется, что с тех пор, как ты вышел из тюрьмы, я из кожи вон лезу, чтобы подстроиться под тебя. Я повзрослела для тебя. Устранила все твои проблемы. Убивала всех, кто вставал на нашем пути. И что я получила в благодарность?

— Жучок, — пытается он снова.

Я снова нажимаю пальцем на кнопку, и Дороти опускается ещё ниже, издавая приглушенный крик через кляп во рту.

Смеясь, я корчу рожицы.

— Ага, начинает жечь? Это плавиковая кислота. Хочешь знать, что она делает, пока плавится твою кожу? В ней есть ионы фтора, которые мигрируют по телу, разрушая ткани, пока не осядут в костях.

Дороти ещё больше барахтается, сопли и слезы льются из её глаз.

— Конечно, если я буду в хорошем настроении, может быть, я сначала просто утоплю тебя, — я наклоняю голову. — Думаешь, Несса примет тебя дома? — я направляю пистолет обратно на отца. — Какие-нибудь последние слова для неё, папочка?

Его челюстные мышцы напрягаются, ноздри раздуваются, но он отворачивает голову в сторону, даже не глядя ей в лицо.

Я щелкаю языком.

— Нет? Ну ладно. Позволь мне спросить тебя вот о чём, — я снова опускаю Дороти, пока она не оказывается по пояс в жидкости, её лицо теперь имеет оттенок спелого помидора от того, как сильно она кричит. — Ты знал, что она убила Нессу?

Он облизывает губы и качает головой. Но по выражению его лица я понимаю, что всё он знал.

— Ты ведь никогда не заботился о нас, разве нет? Мы все были лишь средством для достижения цели. Что ж, поздравляю, папа. Теперь мы в конце пути.

Меня отвлекает шум, и я поворачиваюсь в его сторону и вижу Зика, стоящего в открытом дверном проеме оранжереи, его глаза расширены, а челюсть отвисла, пока он рассматривает сцену.

Отлично.

И тут моё тело бросают, пистолет ударяет в кнопку, вылетая из руки, и Дороти падает в кислоту. Руки обхватывают мою шею, и мне сразу же перекрывают доступ воздуха: мой отец сидит на мне, вены на его горле проступают сквозь татуировки. Я дергаюсь, мои ногти впиваются в кожу его руки, пока я пытаюсь освободиться.

Но это бесполезно. Один только размер его тела ставит меня в такое невыгодное положение, что мне не выбраться.

— Ты, блять, тупая сука. Думаешь, у тебя есть сила? У тебя никогда не было здесь настоящей власти.

Его слюна летит на мою щеку, и мои легкие судорожно сжимаются, сердцебиение громко стучит в ушах, пока мое тело умоляет о передышке. Моё зрение затуманивается, и я запрокидываю голову назад, пытаясь вырваться из его удушающей хватки. Я едва могу различить Зика, который стоит неподвижно и смотрит. Ничего не делая, как он всегда впрочем то и делал.

Трус.

Мое тело слабеет, разум затуманивается, и я сдаюсь, понимая, что это конец. Мои последние мгновения пройдут в комнате, полной маков, под рукой человека, любовь которого я так сильно жаждала.

Раздается резкий звук, и на мою грудь опускается тяжесть, воздух с ужасающей скоростью возвращается в легкие, когда руки отца ослабляют хватку. Что-то мокрое стекает по моей шее, и запах крови ударяет в ноздри, заставляя меня застонать. Внезапно его тело поднимается и отбрасывается в сторону. Я задыхаюсь, мои руки летят к горлу, которое так чувствительное, что я вздрагиваю от прикосновения. Я жадно глотаю воздух, глядя на размытое лицо Зика с пистолетом.

Он протягивает руку, помогая мне встать, и обхватывает меня за талию, чтобы я не упала.

— Спасибо, — хриплю я, мой голос едва превышает шепот, мои голосовые связки огрубели от травмы.

Я осматриваю комнату, отмечая пулевое отверстие в груди отца, его глаза смотрят в потолок, а затем на бочку с кислотой, в которую погружено тело Дороти.

Они оба мертвы.

Все кончено.

Удивительно, но я чувствую лишь онемение.

— Пойдем, — говорит Зик. — Я помогу тебе всё убрать.

39. ЭВЕЛИН

Не знаю, что Зик сделал с телами моего отца или моей сестры, хотя от Дороти мало что осталось после того, как я расплавила кожу с её костей. А когда я проснулась сегодня утром и попыталась найти его, его нигде не было, он оставил записку, в которой благодарил меня за то, что я помогла ему обрести мужество.

Но я ничего этого не делала. Это было внутри него всё это время. Надеюсь, однажды он поймет. Я навсегда в долгу перед ним за то, что он спас мне жизнь, когда я больше всего нуждался в нем.

Никто не задавался вопросом об исчезновении моего отца, во всяком случае, пока, но я знаю, что это лишь вопрос времени. Пройдет всего несколько часов, прежде чем люди начнут искать, его мальчики на побегушках придут, чтобы заплатить ему взносы, и я бы предпочла не оказываться рядом, когда люди начнут разнюхивать, что что-то не так.