Жалкая (ЛП)

— Как ты думаешь, они дадут мне медаль за заслуги? — его глаза теряют фокус, как будто он представляет себе это прямо сейчас. — Не принимай это близко к сердцу, малышка. У нас есть материалы и на Кантанелли, благодаря той записи, которую ты предложила сделать мэру.

Флешка. Я даже забыла о её существовании.

— Всё это время я думала, что ты — таинственный парень, живущий за занавесом и играющий в причудливые трюки со своими компьютерами.

Он пожимает плечами.

— Я человек с множеством талантов.

— Ты настоящий кусок дерьма.

— Да ладно, не надо…

Раздается удар, а затем его глаза расширяются, кровь брызжет из дыры, которая только что появилась в середине его головы. Она стекает по его лицу, и его тело падает, громко ударяясь о землю.

Николас стоит позади него, мой пистолет у него в руке, а его глаза, как огонь, прожигают меня насквозь.

У меня открывается рот, и я смотрю на него, совершенно ошеломленная. Мое сердце бешено колотится.

— Что…

— Тихо, — требует он, закрывая за собой дверь, а затем бросается вперед и склоняется над мертвым телом Коди, его руки проверяют карманы, пока он не находит маленькую связку ключей.

Я захлопываю рот, потому что, в общем-то, я не в состоянии сделать ничего, кроме того, о чём он просит, прямо сейчас.

— Есть ли другой способ выбраться отсюда? — спрашивает он.

Мои брови сходятся к центру, а взгляд метается туда-сюда от Коди и крови вокруг его тела, затем обратно к Нику. Снова и снова. Так вот на что похож шок?

— Эвелин, — его голос резок. — Есть ли у тебя другой способ уйти?

Я сглатываю, выходя из оцепенения, моя грудь вздымается, когда я понимаю, что он только что сделал.

— Да-да, под землей есть туннель с запасным выходом.

Когда он опускается на колени рядом со мной, его аромат корицы и сосны проникает в меня, заставляя мою грудь сжиматься так сильно, что я едва могу дышать.

— Тебе нужно уйти.

Он расстегивает мои наручники, и я поднимаю руки, потирая запястья.

— Ты просто…

Схватив моё лицо, он поворачивает его к себе, его руки так же тверды, как и раньше, его большие пальцы проводят по моим щекам. Его глаза темные, обеспокоенные и такие чертовски совершенные, и меня бесит, что даже сейчас я отвлекаюсь на всё, что он собой представляет.

— Послушай меня, — торопливо говорит он. — Тебе нужно уйти.

— Но я…

Он прижимается своим ртом к моему, и я не могу удержаться, чтобы не поцеловать его в ответ, потому что даже не смотря на то, что он сделал, и на всё, чем он не является, я всё ещё люблю его, независимо от того, как сильно я пыталась остановиться.

— Я люблю тебя, — говорит он.

Всхлип проходит через всё моё тело и застревает на кончике языка.

— Я не знал, что могу любить, пока не появилась ты. И ты не идеальна, ясно? Ты выводишь меня из себя и делаешь вещи, с которыми как я думал, я никогда не смог бы смириться, и у тебя охренеть какие перепады настроения. На самом деле, ты самое неидеальное создание, которое я когда-либо видел. Но Эвелин… ты идеальна для меня.

Мое сердце сжимается, маленькие кусочки его снова собираются по швам.

Он целует меня ещё раз.

— Через пять минут это место будет кишеть федералами, и они здесь ради тебя. Ты понимаешь, что я говорю?

Я киваю, мой желудок подпрыгивает, кровь бурлит в моих венах.

Он крепче сжимает мое лицо.

— Послушай меня. Я не буду просить у тебя прощения, — он смотрит на дверь, прежде чем снова перевести на меня свой бешеный взгляд. — Я не хочу, чтобы ты прощала меня прямо сейчас. Я просто хочу знать, что ты где-то там и у нас есть шанс. Что однажды, может быть, мы встретимся снова, и я подойду к тебе и скажу Меня зовут Николас Теннисон Вудсворт, мой любимый цвет — синий, я ненавидел школу, и я так чертовски люблю тебя, что не могу представить себе жизнь в мире, в котором тебя нет.

Я икаю, мои руки обхватывают его запястья.

— Если ты не убежишь прямо сейчас, то у меня не будет такого шанса, — его глаза мелькают туда-сюда между моими. — Пожалуйста, дай мне этот шанс, красавица. Иди.

На мгновение я задумываюсь о том, чтобы остаться. Я смотрю на Коди, развалившегося на полу, и думаю, как Николас объяснит это. Сможет ли он это сделать.

— Я буду в порядке, — убеждает он.

Он хватает меня, ещё раз прижимает свои губы к моим, а затем отталкивает.

Я вскакиваю, разворачиваюсь и убегаю.

40. НИКОЛАС

Я успел вовремя.

Честно говоря, я не был уверен, что успею. Я ещё не подал в отставку, желая держать глаза и уши открытыми, и, слава богу, я так и сделал, учитывая, что всего три часа назад я получил сообщение о том, что агент Баум выезжает на место.

Когда я услышал, наступил момент ясности, как будто я впервые в жизни посмотрел в кристально чистую воду. Не осталось никаких сомнений, всё, с чем я боролся, растворилось в воздухе, как будто этого и не было.