Жалкая (ЛП)

На четвертом месяце я думал позвонить Сету и узнать, сможет ли он разыскать её. Но я так и не позвонил. Я уже достаточно раз ставил его в ситуации, которые ставили под угрозу его карьеру. Может, я и эгоист, но с меня хватит быть эгоистичным другом. Поэтому я нанял частного детектива — такого, который обходит границы закона настолько, что я не буду беспокоиться о том, что он передаст собранную им информацию кому-то, кроме меня. И поначалу моя надежда возродилась.

Но месяцы тянулись.

И вот однажды, через двенадцать месяцев и семнадцать дней после того, как я убил агента Коди Баума и помог Эвелин сбежать, у меня зазвонил телефон.

Он нашел её в маленьком городке у побережья Ирландии. Именно там, где она всегда мечтала оказаться.

Прошло уже три дня с тех пор, как я узнал эту новость, а я до сих пор ни черта не сделал.

Роуз вздыхает и садится рядом со мной на диван в гостиной.

— Ты должен поехать к ней.

Сглотнув комок в горле, я качаю головой.

— Ей и без меня хорошо.

— Ну, ты мне уже надоел, — смеется она. — И хотя я ценю то, как ты заполняешь нашу квартиру красивой мебелью, если ты подаришь мне ещё один угловой столик, я устрою чертов пожар, чтобы освободить место.

— Я не хочу бросать тебя, малышка.

Она улыбается, подталкивая меня в плечо.

— Я всегда хотела побывать в Ирландии.

Это всё, что требуется. На следующее утро я лечу самолетом, с нацарапанным на клочке бумаги адресом и ничем, кроме нервов и надежды, не взрывающихся в моей груди. Полет занимает восемь часов, и все это время я нахожусь на краю своего кресла, гадая, что я скажу, когда увижу её, и захочет ли она вообще меня видеть.

Время движется медленнее, когда тебе не терпится начать новую жизнь, но в конце концов оно все же движется.

Я выхожу из такси и смотрю на маленькую гостиницу в деревне Дулин. Сам городок причудливый, разноцветные здания выстроились вдоль красивого пейзажа с холмами и сверкающим морем. Но я не смотрю на всё это. Не тогда, когда Эвелин прямо передо мной.

Она выходит из парадной двери и направляется по улице, в руке у неё блокнот, а черная юбка развевается вокруг коленей. Она выглядит так же, но совершенно по-другому. Ее черные волосы исчезли, естественные каштановые волны струятся до середины спины, а веснушки, разбросанные по её лицу, видны даже с того места, где я стою на другой стороне улицы.

Мое сердце замирает в груди, и моя рука поднимается, чтобы лечь на неё.

У меня перехватывает дыхание.

Я следую за ней.

Мы идем, кажется, несколько часов, но я не обращаю внимания на вид, впитывая то, как она просто существует. В конце концов, тропинка сужается, и вид меняется, переходя от холмистой земли к острым скалам, обрывающимся в море.

Волны разбиваются о скалы, и она останавливается в небольшом месте, где больше никого нет, смотрит на океан, ветер развевает её волосы в разные стороны.

Вдалеке раздается низкий и глубокий раскат грома, и я смотрю вдаль, замечая темно-серые облака, надвигающиеся на нас, стены дождя, видимые, когда они обрушиваются на землю.

Она садится, скрещивает ноги и открывает блокнот, а я стою в стороне и наблюдаю за ней, как настоящий отморозок. Она что-то пишет, потом царапает и подносит ручку к губам, наклонив голову в раздумье.

Наконец, я делаю свой ход.

— Ты слишком стараешься, — я делаю шаг ближе, мое сердце бьется в груди.

Её тело замирает, она поворачивается, её рот открывается, и она смотрит на меня.

— Простите? — говорит она. — Кто сказал, что я стараюсь?

Она встает, её взгляд свиреп, а губы опущены вниз, и на мгновение сердце замирает у меня в груди от мысли, что, возможно, она расстроена тем, что я здесь. Что, возможно, она не простила меня и, возможно, никогда не простит.

Но затем по её лицу расползается ухмылка. Настоящая, такая, которая показывает все зубы и заставляет её глаза морщиться в уголках.

Мое сердце скачет и замирает, а затем начинает биться в ровном ритме.

И с этой единственной улыбкой я понимаю, что добрался до дома.

ЭПИЛОГ

ЭВЕЛИН

Он здесь.

Прошло двенадцать месяцев, почти день в день, и я уже потеряла надежду, что он найдет меня. Я рада, что он не находил меня до сих пор.

Мне нужно было время, чтобы перевести дух, научиться быть собой без дополнительного груза ожиданий. И мне нужно было время, чтобы простить его.

Поэтому я приехала в Ирландию и влюбилась в это место, зная, что никогда не уеду.

Не то чтобы я могла, учитывая, что я беглянка.

Николас стоит в нескольких шагах от меня и идет вперед, не останавливаясь, пока не оказывается прямо передо мной. Я глубоко вдыхаю, корица и хвоя проникают в мои рецепторы и заставляют мою грудь вздрогнуть. Она болит от того, как я скучала по нему.

— Привет, — говорит он.

— Привет.

Он протягивает руку.

— Я Николас Теннисон Вудсворт.

У меня перехватывает горло, и я кладу свою ладонь на его ладонь. Мурашки пробегают по моим рукам от этого прикосновения, и я опускаю взгляд на то место, где мы соприкасаемся.

— Какое-то длинное имя.

Он смеется.

— Ты собираешься сказать мне своё?

Качая головой, я смотрю на него.

— Откуда мне знать, что ты не преследователь?