Жан-Поль Готье. Сентиментальный панк

Вдохновленный постоянными откровенными обращениями своей Галатеи к католической религии, новый Пигмалион предложил ей наряд, напоминающий синее облачение Девы Марии. Но строгий брат Мадонны, и по совместительству ее тренер/агент/ нянька/секретарь/хореограф, Кристофер Чикконе, опубликовавший в 2008 году сборник gossip[133] о своей любимой сестре[134], категорически отверг эту идею. «В конце концов, он не так уж ошибался, – признается Жан-Поль. – Вскоре должен был выйти альбом “Like a Prayer”. В клипе на одноименный сингл с этого альбома она оправдывает чернокожего парня, несправедливо обвиненного полицией в убийстве, свидетельницей которого стала. По сюжету она заходит в часовню, преклоняет колени перед чернокожим Христом, который неожиданно оживает и целует ее в лоб. Действие перемежается кадрами, в которых она танцует на фоне гигантских крестов, объятых огнем, а в конце звучит антирасистский госпел. Двусмысленная сцена с чернокожим Христом имела серьезные последствия: Ватикан грозил отлучением от церкви, а компания “Пепси-Кола”, ее главный спонсор, расторгнула с ней рекламный контракт. Кристофер сказал: “Стоп, теперь провокации прекращаются”».

Тогда Жан-Поль ограничился эротическим тропизмом. Блондинка и блондин более чем симпатизировали друг другу. Ее покорил, очаровал и заинтересовал Голтьер. Но… Фредо, которую раздражали капризы заокеанской звезды, рассказывает: «Я не выносила того, как она с ним обращалась. В ней было что-то высокомерное, агрессивное, грубое. А его я никогда не видела в таком состоянии. Он терпеливо относился ко всему, что от нее исходило, хотя Жан-Поль далеко не мягкотелый или слабовольный человек, отнюдь! Я пыталась объясниться с ним, немного его образумить, но, думаю, с Мадонной у него завязались очень сложные и страстные отношения. Она оказалась единственной женщиной, которая имела над ним настоящую власть. Он даже просил ее руки через прессу, и это была не шутка и не игра». Эта история была полна чувств, порывов, чувственности… Мадонна сердила и донимала его, но он совсем потерял голову. Фредо видела в ее натуре ту двойственность, какую сам Жан-Поль никогда не показывал. «Когда он был молод, у него случались истории с женщинами, – вспоминает она. – В отличие от других кутюрье-геев, он восхищался женскими формами, прославлял и подчеркивал женскую сексуальность. Он не только не боялся присутствия женщин, но и просто обожал близкое общение с ними. Во время примерок он с удовольствием касался манекенщиц. Это, конечно, никому не известно, но мне кажется, что он не был гомосексуален на все сто процентов».

Однажды, точнее говоря, утром 31 декабря, Жан-Поль позвонил Анне Павловски. Он был сильно взволнован. «Анна, знаешь что? – сказал Готье. – Она только что звонила, она в Париже, она хочет встретить Новый год со мной. И у меня! На помощь! Она будет здесь ровно в семь вечера. Что мне делать?..» Прагматичная Анна тут же побежала на рынок, чтобы закупить все необходимое для угощения блистательной вегетарианки, и вскоре она привезла продукты на улицу Фонтэн. Айтиз, искусная антильская повариха, взялась угодить и тем гостям, кто предпочитал мясную пищу. В срочном порядке были созваны почти все: Доминик, Лионель, пресс-секретарь, Танел, Стефан Марэ. Они сидели, стуча зубами, словно приклеенные к стульям, не в силах пошевелиться. Семь часов: входит звезда – царственная, блистательная, до умопомрачения элегантная в облегающем коротком костюме. Со свойственным ей очарованием прекрасной убийцы, не терпящей возражений, она потребовала закончить ужин минут за двадцать, потому что хотела поскорее отправиться в столичные клубы. Как было объяснить ей, что следует потерпеть, поскольку до одиннадцати часов во французских клубах не танцуют, и что 31 декабря с этим еще сложнее? Короче говоря, последовало два часа пытки, а потом вся странная компания, возглавляемая Жан-Полем и его богиней, томилась в ожидании в кабаре «Ла Нувель Ив», а затем обходила поочередно все дискотеки на Монпарнасе. «Она была ослепительна и безумно непосредственна, – рассказывает Анна. – Танцевала прямо на улице, такая соблазнительная и блистательная, не обращая внимания на прохожих, которые не мешали нам, даже не подозревая, что сама Мадонна отмечает праздник, приплясывая на французской мостовой!»