Жан-Жак Буазар. Басни. Книга III

– а нахальство более всего свойственно юности; во-вторых, он утверждает, что у него в руках всякая работа сразу спорится:

Au premier coup tout m'est facile.

– что опять же характеризует или юнца или прощелыгу. Но удивительно другое: раньше размазывающий отрицательных героев одной фразой, теперь Буазар предложил решение и такое отступление от концепции опять же подтверждает догадки о направленности книги; ведь никто же в своем уме не будет карать старательного практиканта за мелкий огрех? Посему и мэтр, обыкновенно не жалующий счастливым финалом ни героев ни читателей в этой басне внезапно сменил гнев на милость: не карать, а поучать. И здесь, право, невозможно не согласиться.

Нельзя не упомянуть и последнюю басню в книге, «Два вяза» (Les deux Ormeaux, III; XXX): слишком жирную точку (или как минимум точку с запятой) поставила она в логической цепочке повествований, аллегорий и моралей. И дело даже не в сравнительно солидном объёме; басня получилась исповедальной, что, опять же, неспецифично ни для Буазара, ни для классицизма в целом; во-вторых, по глубине проблематики это полотно мне показалось сопоставимым с буазаровой же басней «Дуб и липа» (Le Chene et le Tilleul, I; XXX) различие лишь в том, что в басня «Дуб и липа» – аллегория противоборства быстротечного времени и неспешной вечности, а «Два вяза» – доходящей до одержимости зацикленности на одном чувстве, идее, – и гармоничного развития личности. Ах, как несовременны морали этих басен в жестокий век, когда на работе от тебя требуют всё возрастающей эффективности по выжиманию из себя самого прибавочного продукта для процветания и благоденствия собственников и топ-менеджмента предприятия, а вне работы – вгоняют в долги, утюжа мозги рекламой с посылом «Живи сейчас!», превращая жизнь в бег по болотным кочкам, и пытаясь привить мысль, что миазмы шлаковой поп-культуры и мягко говоря странное понятие рая в виде груды бесполезных побрякушек, пардон, статусных аксессуаров – это норма существования и цель в жизни! Или может быть как раз сейчас морали о вечном и гармоничном и актуальны более, чем никогда? Может, этому стоит учить детей, чтобы сохранить хотя бы остатки человеческого во всё более оскотинивающихся механизмах и остановить бег к пропасти наперегонки? Может, стоит прекратить проповедовать гармоничное развитие личности и начать её развивать хотя бы повышением доступности и качества образования? Может, стоит хотя бы цензурировать детские Youtube-каналы, дабы не растили они недорослей с исполинским эго и самовлюбленных болванов? Ну да это глас вопиющего в пустыне.

Хотелось бы остановить внимание на вспомогательных баснях, то есть баснях, которые, хоть и не написаны о юношестве, удачно оттеняют разобранные ранее. Это басня «Коза» (La Chevre, III; III), этакая вариация на басню «Козьи бороды» Федра[23] и афоризм Жюли де Леспинас «Женщина должна быть образованной, но не должна быть ученой», подчеркивающая разность между мужским и женским; это басня «Старый лис» (Le vieux Renard, III; V), вкупе с Лафонтеновым прологом[24] служит весьма показательной иллюстрацией к пословице «Береги платье снову, а честь смолоду»; это, конечно же, басня «Кот и крыс» (Le Chat et le Rat, III; VIII), смысл который ныне особенно понятен старшему поколению, пережившему и «Свидетелей Иеговы»[25], и «Аум Синрикё»[26], и Марию Дэви Христос[27], и бога Кузю[28] и несть числа прочих, в девяностые наводнивших страну святош, вычищающих кошельки и посягающих на честь и жизнь под разговоры о духовном. Как раз от доверительного общения с подобными персонажами басня и предостерегает, что делает её актуальной и в наши дни. Также весьма интересны в качестве вспомогательных басни «Аполлоново слово» (Mot d'Appelle, III; XII), поучающих тому, что внутренняя гармония куда важнее внешнего лоска и «Тополь и лоза» (Le Peuplier et la Vigne, III; XIV) о том, что истинное джентельменство и стремление помочь ближнему куда важнее предрассудков, навязанных обществом (ещё одна черта зарождающегося романтизма);с ними перекликаются басни «Черепаха и ласточка» (La Tortue et l'Hirondelle, III; XXIX) о примате внутреннего над внешним и, соответственно, «Любимая курочка» (La Poule bien aimee, III; XXII), о том, что почивать на лаврах вредно для здоровья и жизни. Пожалуй, еще стоит выделить три басни об осторожности: «Филин и сосна» (Le Hibou et le Pin, III; XV), «Соловей и его птенчики» (Le Rossignol et ses petits, III; XVI), и «Майский жук и земляной червь» (Le Hanneton et le Ver de terre, III; XVII); морали их: «не укрывай преступников», «не кичись», «не задавайся» и ныне не потеряли актуальности, хотя повестка дня сегодняшнего может произвести впечатление совершенно противоположное.

Теперь же, дабы не нарушать заведенную ещё в предисловии к первой книге традицию, классифицируем басни книги III по направленности моралей:

1. Басни, пестующие чувство меры: