Жанна Д'Арк, Орлеанская Дева (СИ)

Хотелось бы спросить господ «историков» — где же эти свидетельства и почему официальная историческая наука ничего о них не упоминает? Напротив, сохранившиеся материалы Оправдательного Процесса, в ходе которого были допрошены жители Домреми, близко знавшие Жанну в детстве и ее родителей, говорят обратное:

«Овьетта, бывшая неразлучной с Жанной, — она вышла замуж за крестьянина из Домреми Жерара — явно рада представившемуся случаю рассказать о подруге: «С юных лет я знаю Жанну Деву, родившуюся в Домреми от Жака д'Арка и Изабелетты Роме. Супруги были усердными землепашцами, истинными католиками, пользовавшимися доброй славой. Я знаю это, ибо не расставалась с Жанной и как ее подруга ходила в дом ее отца»[9].

Вот свидетельство крестной матери Жанны — Беатрисы, вдовы д'Эстеллена, крестьянина из Домреми: «Жаннета родилась в Домреми от супругов Жака д'Арка и Изабеллеты, крестьян, истинных и добрых католиков, честных и достойных людей, живших по их средствам, но не слишком богатых».

А как же быть с показаниями главного свидетеля — матери Жанны, Изабеллы Роме?

«7 ноября 1455 года в Соборе Парижской Богоматери открылось первое торжественное заседание, а Изабелла де Вутон, подавшая прошение папе о санкционировании реабилитации, на нем не присутствовала. Она вообще не выступала свидетелем, хотя могла бы сообщить множество достоверных сведений о той, которую вырастила. Может быть, ее не заслушивали от того, что будучи в уже очень преклонном возрасте, Изабелла де Вутон могла впасть в противоречия, а то и сболтнуть лишнее».»[10]

Как не стыдно врать, господа «историки»? Вот слова, сказанные Изабеллой Роме 7 ноября 1455 года в Соборе Парижской Богоматери, и зафиксированные в документах Оправдательного Процесса: «У меня была дочь, родившаяся в законном браке, которая была достойно крещена и прошла конфирмацию и была воспитана в страхе перед Господом Богом и в уважении к традициям церкви, насколько то позволял ее возраст и скромное положение; так что, хотя она и выросла среди полей и пастбищ, она постоянно ходила в церковь и каждый месяц, исповедовавшись, получала таинство евхаристии; несмотря на свой юный возраст, она с великой набожностью и усердием постилась и молилась за народ, находившийся в столь большой нужде, и сочувствовала ему от всего сердца; однако… некоторые враги… привлекли ее к суду, поставив под сомнение ее веру, и… сей невинной девушке не оказали никакой помощи, и она предстала перед судом вероломным, жестоким и несправедливым, в котором не было ни капли законности… и ее осудили преступным и достойным порицания образом и, жестоко осудив, сожгли на костре».

Опровергая доводы ревизионистов, Ф.Ромм пишет: «Заметим, что если отцом Жанны был герцог Орлеанский, то очень странно, что девочку не воспитывали в тех же условиях, что и другого незаконнорожденного ребёнка герцога — Дюнуа Орлеанского. Кто стал бы допытываться о матери, если бы сводные брат и сестра росли вместе? Зачем понадобилось посвящать в дворцовые дела постороннюю крестьянскую семью? Да и странно, что глава семейства Жак Дарк относился к Жанне, как обычный крестьянский отец к своей дочери: пытался насильно выдать её замуж и даже угрожал убить. Ему-то какое дело до поведения принцессы, отданной ему на временное воспитание?» [2]

Легенда о королевском происхождении развивается дальше:

«Как же она росла в Домреми, как воспитывалась? У автора этой статьи слишком мало данных, но и тех, что есть, вполне хватит, чтобы сделать вывод: она получила очень неплохое образование и все те умения и навыки, которые необходимы даме знатного происхождения».[10]

Интересно, как же при такой образованности Жанна не научилась грамоте? «Ни «а», ни «б» не знаю», скажет сама Жанна. Известно, что только в 1429 году она выучилась писать свое имя, а во всех ранних документах вместо подписи ставила крест.

«Управляющий от имени короля небольшим городком Вокулер, возле которого и находилась деревушка Домреми, Робер де Бедрикур, скорее всего, был обязан «присматривать» за Жанной, попутно обучая ее кое-чему, в том числе и воинским искусствам».[6]

Невероятно! Наверное, именно поэтому, когда Жанна явилась в Вокулерский замок, де Бодрикур дважды выставлял ее оттуда ни с чем. Об этом говорят свидетельства очевидцев его первой встречи с Жанной.

Дюран Лассар, родственник Жанны, крестьянин из Бюрей-Ле-Пти (он был первым человеком, которому Жанна открыла свой замысел и которому доверяла): «Я сам пошел за Жанной в дом ее отца и привел к себе. Она заявила мне, что хочет отправиться во Францию, к дофину, чтобы короновать его, говоря: «Разве не было предсказано, что Францию погубит женщина, а спасет дева?» Она про-сила меня пойти с ней к Роберу де Бодрикуру, чтобы тот приказал проводить ее туда, где находится дофин. Сей Робер сказал мне, повторив несколько раз, чтобы я отвел ее домой, к отцу и дал оплеуху».