Жанна Д'Арк, Орлеанская Дева (СИ)

Бертран де Пуланжи, местный дворянин, состоявший в то время на службе у де Бодрикура, впоследствии ставший соратником Жанны: «Жанна-Дева пришла в Вокулер, как мне кажется, незадолго до дня Вознесения Господа, и я видел, как она говорила с Робером де Бодрикуром, который был тогда капитаном названного города. Она ему сказала, что явилась к нему, Роберу, от своего господина, дабы передать дофину, чтобы он крепко держался и не воевал с врагами, ибо ее господин пошлет ему помощь не позднее середины великого поста. Жанна говорила также, что королевство принадлежит не дофину, но ее господину; однако же, господин ее желает, чтобы дофин стал королем и владел королевством. Она сказала, что наперекор недругам дофин станет королем, и она сама поведет его к миропомазанию. Названный Робер спросил у нее, кто ее господин, и она ответила: «Царь небесный». Сказав это, она вернулась в отчий дом вместе со своим дядей Дюраном Лассаром из Бюрей-Ле-Пти. Потом в начале великого поста Жанна снова пришла в Вокулер, прося, чтобы ей дали провожатых к дофину, и, видя это, мы с Жаном из Меца предложили провести ее к королю, в то время дофину».

И, наверное, именно потому, что сир Робер был посвящен в тайну королевского происхождения Жанны, перед тем, как отправить ее в Шинон, он попросил вокулерского кюре Жана Фурнье прочесть над Жанной формулу заклинания злых духов, дабы убедиться, что она не ведьма.

О том, почему доблестный комендант Вокулера, расценивший первоначально слова Жанны как насмешку, изменил свое отношение, есть разнообразные версии. Самая обоснованная и она же самая простая — за время, которое Жанна провела в Вокулере, она приобрела огромную популярность среди людей, начавших видеть в ней Деву Спасительницу из распространенного тогда пророчества. Популярность эта была так велика, что слухи о Деве достигли ушей герцога Лотарингского, который пожелал с ней встретиться. Об этой встрече мы будем еще говорить отдельно. Однако среди некоторых довольно авторитетных биографов Жанны существует суждение о том, что за согласием де Бодрикура может скрываться некая государственная тайна. «Согласно этой точке зрения, сразу же после встречи с Жанной комендант Вокулера уведомил дофина о появлении в вверенной ему крепости «посланницы неба» и получил распоряжение отправить ее ко двору. Дело в том, что в числе провожатых Жанны в Шинон был некий Коле де Вьенн, названный в показании ее другого спутника, Жана из Меца, королевским гонцом» [7].

«Заметим прежде всего, что вся конструкция держится на одной единственной «опорной свае» — на упоминании о Коле де Вьенне. Больше нигде в источниках — ни в материалах руанского процесса, ни в материалах процесса реабилитации, ни в хрониках, ни в административной переписке, финансовых счетах и других правительственных документах — мы не найдем ни малейшего намека на то, что комендант Вокулера получил распоряжение отправить Жанну к дофину. И если вначале это молчание могло быть еще как-то связано со стремлением правительства держаться в стороне до тех пор, пока миссия Девы не получила официального признания, то в дальнейшем — после победы под Орлеаном, разгрома англичан при Пате, триумфального похода на Реймс — оно является совершенно необъяснимым. Известно, что летом 1429 г., когда Жанна находилась на гребне славы, французская пропаганда всячески подчеркивала тезис о наличии глубокой мистической связи между королем и Девой. И эта пропаганда, безусловно, использовала бы версию о приглашении Девы в Шинон, если бы такая версия имела под собой основание.

Более того, предположение, что встрече дофина с Жан-ной предшествовала переписка между Вокулером и Шиноном, противоречит показаниям самой Жанны. На четвертом публичном допросе 27 февраля 1431 г. она заявила, что послала Карлу письмо только из Сант-Катрин-де-Фьербуа, когда уже пересекла Луару и находилась всего в одном переходе от Шинона (30 км). «В этом письме она спрашивала, можно ли ей явиться в тот город, где находится король, а также сообщала, что она проехала полторы сотни лье, чтобы прийти к нему на помощь, и что у нее есть для него хорошие вести». Из слов Жанны явствует, что дофин тогда впервые узнал о ее существовании… Ни эта просьба, ни эти обещания не имели бы смысла, если бы существовала предварительная договоренность и Коле де Вьенн явился бы за Жанной, чтобы доставить ее к дофину» [7].

В этой связи хотелось бы привести также слова Жана де Меца: «Поездка в Шинон была сделана за счет Бертрана де Пуланжи и меня непосредственно». Впоследствии, когда Жанну уже поставят во главе французского войска, Карл VII возместит де Мецу и де Пуланжи их расходы. Тем не менее, очевидно, что именно эти двое дворян, поверивших в Жанну и поклявшихся ей в верности, Робер де Бодрикур, на свой страх и риск пославший Жанну к дофину, давший ей рекомендательное письмо для него, сказав ей на прощание: «Иди, и будь, что будет», верный Дюран Лассар, да еще святая вера простых людей, помогли Жанне начать осуществление ее миссии, и никаких тайных инструкций из Шинона не было.