Жанна де Ламотт

Саша Николаич, разумеется, отлично помнил красавицу-Маню, которую он знал воспитанницей титулярного советника Беспалова, когда снимал у него комнату. Тогда она сильно нравилась ему и он даже сделал ей формальное предложение, но она отвергла его, не потому, что не любила его или слишком мало знала, но, как она откровенно призналась ему, потому лишь, что он был беден тогда и незначителен, а она хотела для себя в жизни и богатства, и значения. Очевидно, став женой дука дель Асидо Сан-Мартино, она добилась и того, и другого.

Теперь дук приобретал для Саши Николаича двойной интерес и значение, если Орест не ошибся, узнав в княгине бывшую воспитанницу своего отца. И теперь уже Саше хотелось, чтобы быстрее кончился танец, который он танцевал с Наденькой, чтобы он мог поскорее пойти и поискать по залам эту бывшую Маню и проверить, действительно ли это она.

Наконец, танец кончился и Саша Николаич, отведя Наденьку на ее место на террасе, пошел внимательно оглядывать гостей.

На террасе ни одной дамы, похожей на его прежнюю знакомую Маню, не было, в зале – тоже.

Николаев обошел зал два раза, направился в гостиную, но и там не обнаружил той, которая интересовала его.

Он уже отчаивался, решив, что Оресту пригрезилось, но, случайно заглянув из большой гостиной в угловую диванную, остановился пораженный, словно прикованный к месту. Княгиня Сан-Мартино была тут!

Она стояла вполоборота к двери, в которой остановился Саша Николаич, и разговаривала с молодым лейб-гусаром, блестевшим своей красивой, немного театральной причудливой формой.

25. Княгиня Мария Сан-Мартино

Княгиня стояла так, что Саша Николаич мог видеть лишь часть ее лица; однако, он узнал ее не только по лицу, но и по всей фигуре, по прическе и манере держаться. Она вся была новой, но и вместе с тем совсем такой же, какой знал ее Саша Николаич. Только тогда он видел ее в скромном, неизменно простеньком платье из коричневой материи, теперь же на ней был наряд, составлявший до некоторой степени чудо искусства кройки и шитья, последний, настоящий «крик моды», пришедший непосредственно из Парижа.

Платье было очень незамысловато сшито, но эта-то незамысловатость и придавала ему особенную ценность. Оно плотно облегало фигуру, как носили тогда, обрисовывая при малейшем движении княгини формы ее, наподобие древнегреческого хитона.

Высоко перехваченная талия необыкновенно красиво выделяла ее природную стройность.

Само платье на княгине было воздушное, газовое, легкое, как облако, тающее в высокой лазури, как бы подернутое голубоватым налетом, отливавшим нежною тенью на бледно-розовом шелковом чехле.

Княгиня стояла и свободно разговаривала с лейб-гусаром. Саша Николаич остановился будучи пораженным ею и вместе с тем не зная, подойти ему к ней или нет?

Он знал теперешнюю княгиню Сан-Мартино в то время, когда она была воспитанницей титулярного советника Беспалова. Когда жил в обществе полупьяного Ореста и слепого Виталия. Он подумал, что, вероятно, ей теперь будет неприятно вспоминать об этом времени, а увидев его, она, конечно, должна будет вспомнить все. Уж слишком велика разница между их положением, и в каком она находилась тогда и оказалась теперь, чтобы Саша Николаич мог воспользоваться (он это чувствовал) своим прежним знакомством с нею, и подойти теперь к ней не будучи представленным ей вновь…

Говорят, если издали смотреть на кого-нибудь пристально, то тот непременно обернется. Саша Николаич не знал, насколько справедливо это вообще, но в данном случае должен был признать полную верность такого наблюдения. Он пристально смотрел на княгиню Марию, и она обернулась.

Она обернулась, увидела Сашу Николаича и улыбнулась ему так, словно они только вчера расстались как добрые, хорошие знакомые.

«Не бойтесь, подходите, я рада вас видеть», сказала ему эта ее улыбка…

Он поспешил к княгине Марии; она кивнула головой лейб-гусару, как бы давая понять, что их разговор закончен, и повернулась к Николаеву.

– Княгиня, вы узнали меня? – спросил он, особенно упирая на ее титул.

– Я очень рада видеть вас, – сказала она искренне, насколько можно было судить, – я даже искала с вами встречи сегодня… Я думала, что вы должны быть тут, но не видела вас…

Это почему-то необычайно польстило Саше Николаичу. Он не обинуясь почувствовал от этих слов княгини такое удовольствие, словно его, как говорится, «рублем подарили».

– Вы, вероятно, были, – заговорил он, волнуясь, – все время среди важных гостей, а я не имел права подойти к ним.

– Пойдемте, я представлю вас мужу, – сказала княгиня Мария, направляясь в залу.

Здесь как раз навстречу им шел дук со шведским послом, и княгиня остановилась чтобы они подошли к ней.

– Прекрасный праздник, не правда ли, княгиня? – подходя к ней, сказал посол с таким видом, точно изрек тезис государственной мудрости.

– Да, да, – ответила княгиня, не столько словами, сколько поклоном головы, улыбкой и взглядом своих больших черных глаз, а затем, обернувшись к мужу, назвала Николаева и познакомила их.