Жанна Ланвен

Вечер состоял в основном из танцев. Такой прием описан в короткой язвительной новелле Ирины Немировской[339] «Бал», где говорится, что такие балы были настоящей «ярмаркой тщеславия» и наряды в этой битве амбиций были главным оружием. Новелла рассказывает о том времени, когда молодое поколение, формировавшееся во время войны, начинало собственную жизнь, вступая в конфликт со старшими.

Модели от Ланвен, 1922

Быть молодой девушкой стало модным. La Gazette de Bon Ton всегда была в ногу с последними тенденциями моды с тех пор, как Жан Лабюскьер стал ее директором. Там было опубликовано эссе Жоржа-Армана Массона на несколько страниц, посвященное этой теме, в 4-м номере 1924/1925 года.

В этой пародии на философскую драму некая приглашенная на бал титулованная особа, «меланхолический гость», сражен очарованием изящной юной девы, настолько желанной, что он в смущении произносит следующую речь: «Когда я говорю “Юная девушка”, мне видится хрустальный сосуд, чашка парного молока, легкая дымка тумана, дрожащая над Велизи[340], слышится сонатина Диабелли[341] и хруст свежего салатного листа…» У того же автора находим еще более яркие сравнения: «юные девы чистые как хрусталь», «девушки – прелестная услада», «обитель невинности», «фиалы блаженства»[342].

Эти пошлости передают двуличие той эпохи: молодые девушки были примером невинности, с которыми можно было лишь сыграть в карты или потанцевать в присутствии членов их семьи. В то же время они – главный объект желания, страстной одержимости.

Некоторая неловкость была в том, что разряженная в пух и прах девушка на первом балу была так привлекательна, что даже La Gazette de Bon Ton не могла не написать, что ее невинное тело желанно до неприличия.

Но не только образ юной девы был тогда в моде.

Платье от Ланвен, 1930-е годы.

Люди сходили с ума от молодости вообще, Фонд А. Васильева от ее хрупкости и быстротечности. Женщины старались наверстать упущенные во время войны юные годы и почувствовать беззаботность и кокетливое легкомыслие. Все старались выглядеть молодо, свежо, беспечно. Ирен Брин иронизировала над этими дамами, «лучшим комплиментом которым были слова “я думала, что это не вы, а ваша дочь!”

Яростное полыхание молодости они пытались выразить в тысяче мелких деталей, подчеркнутой свежестью лица, резвой походкой, короткими стрижками и преувеличенной стройностью.

Для авторов, подобных Массону, образ молоденькой девушки стал олицетворением эпохи, главной модной тенденцией, зеркалом общества и барометром вкусов и нравов. Дафна из романа Поля Морана – идеальный пример юной дамы эпохи безумных лет: она любит «яхты с мотором 40 HP без задвижек и платиновым радиатором; персидских котов, голубые поезда, курицу в соусе “Аршидюк”[343], салон на яхте с отделкой из сафьяна и эбенового дерева, картины Ван Донгена[344] и Фрагонара[345], китайских рыбок; фелуки[346], плывущие по Нилу; свежую икру, только доставленную самолетом; орхидеи, эмалевые миниатюры XII века, жилье в руинах Ангкора[347]; яхты, покрытые черным лаком; золотые несессеры, платья от Пату, “королевский номер” в отеле Эксельсиор-Лидо; комоды, обитые акульей кожей; тапочки с перьями колибри; яшмовый маджонг[348], ванны из горного хрусталя, белые ночи, орган, японские сады, шиншилловые пледы, издания Генеральных откупщиков, бриллиантовые часы»[349] – короче говоря, все экстравагантное, ранее считавшееся недоступным и запрещенным, разные роскошные диковинки.

Эти противоречия очень заметны в творчестве Ланвен в 1920-е годы. Стильное платье было ее самым мощным оружием, образы все время немного менялись, сохраняя основные черты – цветочные мотивы, нежные свежие оттенки, величественный силуэт. Модель «Королева Виктория», сделанная по принципу платья-футляра на прозрачном кринолине и отделанное розами – царственное сочетание орнамента и линий фигуры.

Образ девчонки-сорванца

«Холостячка», «девочка-сорванец», как ехидно назван роман Виктора Маргерита[350], который и придумал этот ставший популярным термин, «была существом уникальным, хоть и размноженным в тысячах экземпляров, теперь приходилось с ней считаться, как с равной»[351]. Французский вариант американской «slapper»[352] – стиль модной молодой женщины тех лет, давал некоторое представление о том, как вели себя дамы того времени.