Жанна Ланвен

Статья иллюстрирована великолепной фотографией кутюрье, сделанной Адольфом Мейером, который показал свой талант портретиста. Он прославился серией портретов известных светских дам, экстравагантных модниц и миллиардеров Нового Света: мадам Дж. Дж. Астор[385], Гарри Пейн Уитни[386], Рита де Акоста Лидиг[387], Евгения Эрразурис[388]… В своей обыкновенной манере барон де Мейер снимал свою модель против света в саду, с виноградной лозой в руке. Жанна стоит, улыбаясь, чуть откинув назад голову. На ней ее всегдашние украшения – длинные серьги и ожерелье из крупных жемчужин. Фон размыт; благодаря тому, что свет идет сзади, выделяя общие контуры силуэта, кажется, что эта женщина окружена сиянием, обволакивающим и защищающим ее; словно солнце ласково касается ее своими лучами. Один из самых безмятежных портретов Жанны.

Лео Рандоль использовал еще две фотографии магазина в доме 15 на улице Фобур-Сент-Оноре, где находился головной офис «Ланвен декорасьон». В дальнейшем кутюрье приобретет этот офис в полную собственность. Автор статьи подчеркивал, что этот проект имеет, в первую очередь, эстетические цели, замечая, что «для такого художника, которым является Жанна Ланвен, просто одевать женщин, приближая их к идеалу красоты, мало. Она мечтает создавать такую обстановку, в которой эта хрупкая красота смогла бы выжить и расцвести».

И словно в подтверждение этих слов в статье приведена репродукция панно на ткани, с узором, «типичным для стиля Ланвен»: голубки у фонтана, «вышитые голубым, черным и желтым с аппликациями из черного шелкового муслина».

В статье показаны модели еще двух платьев, связь между самой одеждой и дизайном не так сильна, как между концепциями – и платья, и декор отражают исторические традиции. Первое платье из голубого тюля в стиле испанского золотого века, и второе – модель «Венецианка», «дань эпохе итальянского Возрождения из черной тафты», словно иллюстрировали историю костюма, в то время как дизайн, по мнению Жанны Ланвен, призван отражать историю оформительского искусства.

Синий театр

Работа в области дизайна – занятие не очень значительное и впоследствии оказавшееся малорентабельным. Однако это позволило Жанне начать сотрудничество с театрами и занять в закулисном мире почетное положение, чего она так желала.

О ее особых отношениях с Ивонной Прентам уже известно.

Сотрудничество с Джейн Ренуар также продолжалось. Актриса часто появлялась в «стильных платьях» и других моделях от Ланвен в жизни и не менее охотно – на сцене. Все спектакли даже трудно запомнить: «Школа ветрениц»[389], «Счастье моей жены»[390], «Счастье»[391], «Гостиничная мышка»… Спектакли шли на сцене театра Капуцинов, в Мадлен, Нувот. Несомненно, две эти женщины прекрасно ладили, их вкусы и пристрастия совпадали, и когда Джейн Ренуар после окончания войны стала работать над театральными постановками, именно «Ланвен декорасьон» занималась декорациями.

Похожий на бонбоньерку театр на улице Дону очень быстро превратился в модное место: «Театр Дону, построенный специально для мадемуазель Джейн Ренуар, открыл двери для зрителей, и 30 декабря 1921 года там прошла премьера спектакля “Святая блондинка” Пьера Вольфа и Андре Бирабо. Первая премьера прошла с триумфом, и весь следующий год в голубом с золотом зале театра на улице Дону можно было видеть всех самых элегантных и знаменитых людей Парижа. За “Святой блондинкой” последовала реприза “Счастье моей жены” Рене Петита и Мориса Сулье. И наконец, 1 апреля 1922 года состоялся первый показ “Замолчи!” – знаменитой оперетты Ива Миранда и Альбера Вильмеца на музыку Мориса Ивена.

Что будет четвертым спектаклем?.. Когда мы его увидим?

Даже самые информированные театралы не могут ответить на эти вопросы, а пока не похоже, что популярность оперетты “Замолчи!” близится к концу»[392].

Из-за интереса к театральной «кухне» Жанна почти превратилась в антрепренера спектаклей театра на улице Дану.

Она присутствовала на репетициях всех пьес, в которых играли актрисы, одевавшиеся в ее Доме моды.

Кутюрье хотела наблюдать за тем, какой эффект производят костюмы со сцены. Пристроившись где-нибудь за кулисами или в зале, среди работников сцены, толкавшихся рядом с оркестром, она внимательно наблюдала за происходящим на подмостках, готовая в любой момент что-то поправить или изменить.

Ей хватало одной помощницы, чтобы в последний момент исправить мелкие недоработки или повреждения, неизбежные при доставке и распаковке костюмов. Но главное – она хотела контролировать все, что происходило на сцене: актрис в созданных ею моделях, постановщиков декораций и света.

Ее молчаливое присутствие возбуждало всеобщее любопытство. По ее внешнему виду трудно было судить о занимаемой должности или профессии.