Жар костей не ломит (СИ)

Была мысль сообщить Михалычу о возникших трудностях, телеграфировать сигнал «SOS». Но имелось тому пара препятствий: во-первых, не хотелось лишний раз светить экраном в темноте. В такое время суток даже небольшой огонек был маяком для пытливого взгляда. А во-вторых… а во-вторых, я оставил сотовый дома. Все никак не мог привыкнуть к новому кирпичу. К старому рука тянулась на автомате, даже вспоминать про него не приходилось, а этот словно чужой. Ну не лежит к нему душа и все тут.

Значит будем обходиться без средства связи, раз уж голова не работает.

Осторожно переставляя ноги, я брел на ощупь. Хотя какое там… толком ничего и не щупал, скорее отталкивался от внезапно возникавших на пути стволов деревьев, да раздвигал голые прутья кустов. Густые тени изредка оживали, стоило очередной ракете фейерверка взмыть в воздух. На доли секунды, а потом окружающий мир вновь погружался в темноту. Когда видимость падает до нуля, все что остается — ориентироваться на звуки. Именно по ним я и шел, выбрав конечным пунктом трассу. Уж шум-то проносящихся на скорости автомобилей ни с чем не перепутаю.

Днем парк казался небольшим — земельный участок размером с пятачок, всеми забытый и затерянный. Ночью же он разрастался до невообразимых размеров: настоящие лесные джунгли в центре городской застройки.

Да когда же он закончится… Я все шел и шел, потеряв счет времени. Тупо переставлял протезы, вслушиваясь в темноту. Преследователи никоим образом себя не проявляли. Пару раз вдалеке мелькнули полоски света от фонариков и скрылись за деревьями. Молодцы, ребятки, так и действуйте дальше. Следопыты из вас ни к черту.

Я и сам порядком шумел, ломая ветки и шурша залежалой листвой. Тут с живыми ногами незаметно не проберешься, что уж говорить, когда углепластик шел от бедра.

Оружие в руках давно не было, за невостребованностью пистолет перекочевал в боковой карман куртки. Его место заняла самая обычная палка, служившая одновременно посохом и щупом, позволявшим избегать ненужных столкновений. В памяти всплыли кадры старого советского мультика про ежика, блуждающего в тумане. Он там тоже вечно во все тыкался и пугался любого шороха. Не то чтобы я прям боялся, но периодически вздрагивал: натянутые струной нервы давали о себе знать. В воздухе, наполненном сырым запахом леса, появились странно знакомые нотки, как будто горело неподалеку. И тянуло горячим песком… Откуда ему здесь взяться, песку этому, посредине зимы?

Впрочем, долго думать над сим феноменом не пришлось. Вскоре меж деревьев замаячили огоньки долгожданной трассы — наконец-то… Я невольно прибавил шагу, стремясь как можно быстрее добраться до финиша. И вдруг услышал журчание воды, едва различимое на общем фоне.

Липкий холод пробежался по вспотевшей спине. Сначала запах раскаленного песка, теперь вот гребаный ручеек. Неужели госпожа Сарбаева включила капсулы, несмотря на все предупреждения и запреты? Нет, быть того не может. Диана не такая, она не станет мелочно мстить из-за женских обид. Высмеять или наговорить гадостей — завсегда пожалуйста, но вот чтобы так, подвергать риску жизни сразу двух человек, один из которых ни в чем неповинный сопляк?

А может причина в другом? Может зря столь слепо доверился девушке, о которой толком ничего не знаю. Да — молодой педагог, да — работает в школе: неплохо разбирается в программировании и 3D моделировании. А что ей при этом мешает быть ассистентом Гладышева? Профессора с мировым именем, обласканного вниманием сильных мира сего. Ученого, чьи исследования щедро спонсируются государством. Некоторые ради великих перспектив в карьере, не то что жизнями парочки людей пожертвуют, они мать родную продадут.

Диана Ильязовна… нет, не может того быть. Не было в госпоже Сарбаевой фальши. Неопытности хватало, наивности и даже девичьего романтизма, который она неловко прятала за ширмой цинизма. Но вот чего в ней точно не было — это холодной расчетливости и непомерных амбиций. Не тот она человек, чтобы ради достижения целей идти по головам.

Я слишком сильно задумался, на миг утратив концентрацию. И по закону подлости именно в этот самый момент из-за ствола дерева появилась фигура. Всплыла густой тенью на фоне горящей многочисленными огнями трассы. Одна рука неизвестного болталась в районе расстегнутой ширинки, а вот вторая выхватила нож. Я ничего толком понять не успел, как холодная сталь мелькнула в воздухе, и острая боль пронзила бок.

Ах ты ж, зараза… Вместо того, чтобы отпрянуть, я сделал шаг вперед. В темноте сверкнули белки расширившихся от ужаса глаз. В ноздри ударил перченый аромат чужого одеколона, а палка-посох упала на землю. Кому она нужна, когда дело доходит до рукопашной. Это у меня ноги калечные, а руки подобны двум скользким гадюкам. Конечно, хотелось бы более поэтичного эпитета, но Сэмпай что лучше знал, с тем и сравнивал. Сроду кобры в Якутии не водились, в отличии от щитомордников.

Одна ладонь уперлась в небритый подбородок мужика, другая в выпуклый лоб. Резкое движение, хруст шейных позвонков и обмякшее тело падает на землю.