Жар костей не ломит (СИ)

— … рыцарь обязан был появиться на горизонте. Ведь я такая красивая, такая умная. Не могут же все вокруг ошибаться, правда? На пятом курсе меня пригласили на стажировку в одну известную компьютерную фирму, заниматься разработкой дизайна персонажей для «трипл-эй» продукта. Все как я люблю: волшебный мир, наполненный магией, враждующими королевствами и драконами. Только вот история игровой вселенной оказалась на редкость мрачной. Глава студии обожал черный фэнтези за излишнюю жестокость и реалистичность. Знаете, что он мне сказал, когда я пришла с первыми набросками?

«Милочка моя, где же вы видели таких рыцарей? С'est impossible! Это воины, вечно пропадающие в походах. Изуродованные болезнями и шрамами, жрущие и пьющие всякую дрянь, вынужденные месяцами обходиться без женщин, и потому готовые трахнуть даже свинью в загоне. Вы же изобразили не солдата, а смазливого мальчика-шлюху, которого я каждую неделю трахаю в клубе… Ma chérie, так не годится — ваша работа, пардонте за мой франсэ, полное лажэ. Срочно всё переделывайте».

Я три недели мучалась, создавая уродливые модели воинов: перекошенных, беззубых, лишенных конечностей, глаз и ушей. Делала все, лишь бы угодить извращенным пожеланиям директора. В конце концов я не выдержала и уволилась. Пришел конец карьере госпожи Сарбаевой в игровой индустрии. Правда, перед этим я успела кое-что почитать и посмотреть — средневековые рыцари и вправду были не из красавцев.

— А что вы хотели, времена были такие…

Мы оба замолчали. Если Диана буквально кипела внутри, переполненная воспоминаниями, то я откровенно запутался, потеряв нить разговора. О чем идет речь? О крахе карьеры или об образе идеального мужчины в её представлении? Ох уж мне эта женская логика с её иносказательностью.

— Переключились бы на сказочных принцев или на супергероев. Да мало ли в мире красивых обложек.

— Не хочу, — Диана яростно замотала головой, — не хочу пустую обложку.

— Вам еще и с содержимым подавай, чтобы был рыцарь без страха и упрека? А еще умный, понимающий, красивый, и при деньгах? Диана, скажу словами вашего бывшего работодателя — это полная лажа. Перестаньте витать в облаках и опуститесь на землю, где вынуждены обитать живые люди.

— Думаете, я этого не понимаю?

— Я ничего не думаю. Вы меня в конец замучили. Чего пристали к старому больному чело… — и тут же охнул, получив подлый тычок под ребра.

— Буду бить каждый раз, когда назовете себя стариком, — грозно пообещала девушка. — Сорок лет, а изображаете из себя невесть что. Вам не стыдно?

«Стыдно, когда видно», — хотелось сказать, но я промолчал, вовремя вспомнив о том, что уже успел засветиться без трусов.

— Думаете, я не понимаю, что несу чепуху. У меня в голове сейчас такая каша. Просто… просто я большая трусиха, и боюсь подступиться к главному, — Диана выдохнула. Женская ладонь, лежащая на складках одеяла, решительно сжалась. И тут до меня дошло… Медленно, как до упертого барана, но все же докатилось. Все эта излишняя разговорчивость и откровенность, спутанность мыслей и слов… Не фужер красного тому был виной, как подумалось изначально, а решимость девушки сделать свой первый шаг. И если прямо здесь и сейчас её не остановлю…

— Вы меня не остановите, — девушка словно прочитала мои мысли. Я вздрогнул, чувствуя, как бешено застучало в висках — пульс подскочил в разы. — Вы боитесь не меньше моего. Это так глупо.

— Я…

— Василий Иванович, вы самый настоящий дурак, и я дура, поэтому мы подходим друг другу. Я даже не сразу поняла, почему меня так тянет к вам — странное чувство… Сначала приняла это за простое любопытство. Знаете, когда хорошая девочка влюбляется в плохого парня. Столько слухов ходило про грозного уборщика: и бандит он в прошлом, и отмороженный на всю голову десантник, и маньяк, скрывающийся от правосудия. А вы словно специально подогревали к себе интерес. Единственный из всех мужчин в школе, кто всячески сторонился, не обращая на меня никакого внимание.

— Я не специально.

— Я это уже поняла. Вы не то что не любите людей… вы относитесь к ним как к случайным попутчикам, по воле случая оказавшимся в соседнем кресле. Ни с кем не дружите, близко к себе никого не подпускаете.

Девушка теперь не просто сидела рядом, она буквально прижалась всем телом. Смотрела, не отводя глаз, обжигая дыханием кожу. Тонкие девичьи пальцы буквально впились в плечо. Всё… теперь никуда не денусь. Не потому, что не могу, а потому что не хочу. Желание быть рядом заполнило внутренности, теплом разлилось в груди.

И девушка, словно почувствовав это, перешла на полушепот:

— А знаете, что больше всего в вас подкупает?