Жар костей не ломит (СИ)

… с жадностью хватаю морозный воздух. Крупные хлопья снега кружатся в ночном небе, ложатся на лицо. Судорожный вдох и выдох, и снова вдох… Лежу на спине, не чувствуя собственного тела. Кругом снег, куда не посмотри. Пытаюсь подняться, не понимая, почему конечности отказываются сгибаться: то ли одежда напрочь задубела, то ли я сам.

Самодельный посох нашелся тут же. Он и помог встать на две торчащие из культей палки. Мир вокруг плывет и множится. Вернулось проклятое давление — бьет по вискам безжалостными молоточками. Тело ничего не чувствует кроме безграничной усталость, но я иду… продолжаю идти, потому что так надо. Потому что если есть кто-то смелый за нас двоих, то обязательно должен быть и сильный. Только бы добраться до той разлапистой ели, перевести чутка дух, а дальше будет видно.

Что будет видно, я не думал. Вслед за конечностями замерзли мозги. И даже крутившаяся в голове и доставшаяся до чертиков «салют, Вера» сломалась. Только белый снег под ногами и черное небо над головой, а еще сиплое дыхание, клубами пара вырывающееся изо рта.

Кажется, до ели я все же дошел. Точно не помню… Снег лежал одним ровным пластом, и вдруг резко закончился, а я полетел вниз. Покатился кубарем с высоты полуметра, приложившись плечом о ровную поверхность. Под тонким слоем снега угадывалось полотно шероховатого асфальта. Неужели доковылял?

Я с трудом поднял голову и сквозь накатывающую пелену увидел занесенную снегом обочину. Конечно же, Лесное… И кому в голову пришло назвать захолустную дорогу громким словом шоссе. Заасфальтированный участок земли на окраине цивилизованного мира — вот что это такое, а не шоссе.

Попытался подняться и понял, что больше не смогу. Закончились силы на двоих, окончательно иссякли. Все что оставалось — это лежать на дороге, в надежде, что какой-нибудь не выспавшийся водитель не задавит, не пролетит мимо, а остановится, чтобы помочь.

Забавно… Я бы непременно оценил шутку-юмора, подброшенную судьбой, вот только губы отказывались повиноваться. Тело напрочь задеревенело, а в сознании всплывали кадры из недавнего прошлого: голые ветви кустов, фейерверк и ползущие по земле тени, горящий огнем бок и озаренная светом дорога. Проносящиеся мимо автомобили не жалели сил на возмущенные сигналы. И если бы не дедок на стареньком авто, сдох бы прямо посреди запруженного шоссе.

Те события случились в центре мегаполиса, а здесь кругом, куда не посмотри, лесная глушь. Проще уборочную технику дождаться, чем сердобольного автомобилиста… Только бы дождаться, хоть что-нибудь. Если будет нужно, заберусь и на беспилотный бульдозер.

Я собрался откинуться на спину, да так и застыл на выставленном локте, склонив голову. Не нашлось сил даже на столь простое действие. Хлопья крупного снега медленно кружили в воздухе. Ложились на рукав куртки, на отброшенный в сторону посох… а потом послышался шум приближающейся машины. Вспыхнули ярким огнем фары, и невидимый водитель нажал на клаксон.

Ну чего ты сигналишь, балда? Я бы рад ближе к обочине отползти, да вот беда — не могу.

Завизжали тормоза, машину развернуло, и та пошла боком, поднимая перед собой волны снега. Заскользила черным шаром, потеряв сцепление с дорогой. Еще три метра и случится страйк. И… не случилось. Красные стоп-сигналы, моргнув, погасли.

— Какого хера! — дверца черной Шкоды распахнулась, выпуская наружу длинного парня. Лысого и без шапки, несмотря на зимний мороз.

— Ты че, сука, творишь!

Дверцы захлопали и наружу показался второй, третий, четвертый — да тут целая баскетбольная команда. Все как на подбор высокие и плечистые.

Черные на шнуровках ботинки остановились прямо перед носом. Я понял, что сейчас последует удар. Столько всего пережить, столько пройти, чтобы сдохнуть под подошвой неизвестного урода. Жаль, что не могу дотянуться до внутреннего кармана и вытащить Грач.

— Погоди, Жиж.

— А че эта падаль разлеглась посреди дороги? Совсем оборзели, пьют всякую дрянь… Я тока в прошлом месяце бампер менял. Новехонький, в полсотни целковых встал. Из-за таких вот алкашей.

— Угомонись, кому сказано, — лакированные ботинки с зауженными носками остановились рядом. Их обладатель присел на корточки и спустя секунду послышалось удивленное: — да неужели… знакомые все лица. У судьбы своеобразное чувство юмора, ты не находишь, солдат?

Вот и довелось снова свидеться… Здравствуй, волчонок.

Эпилог

На улице наступила самая настоящая весна. Воздух был настолько теплый, что я не выдержал и скинул ветровку, подставив лучам заходящего солнца довольную физиономию. До чего же хорошо… Месяц май на дворе, итоговые экзамены за спиной, а вместе с ними успевшая порядком поднадоесть школа. Двенадцать долгих лет… Да чего там, большая часть жизни прошла в этих стенах: длинные коридоры с переходами, огромный холл с гуляющим эхом, дежурная баночка газировки перед уроками. Двенадцать лет, а кажется вечность.