Жар твоего тела

Сегодня я хотел расслабиться, поэтому вызвал своего водителя.

Наконец в дверь постучали.

Я поставил бокал на столик, неторопливо натянул на руки белые шёлковые перчатки и двинулся открывать.

Амели была прекрасна. Невысокая хрупкая девушка с большими голубыми глазами и светло-русыми волосами, заплетёнными в косу. Это было по моей просьбе. Мне нравилось накручивать косу на руку, чтобы контролировать её движения во время секса.

– Привет, – улыбнулась Амели и, не касаясь меня, проследовала внутрь. Моя милая, послушная девочка. Она знала, что я не люблю прикосновений к своему телу. Здесь только мне можно трогать, что пожелаю.

Амели бросила в кресло свою сумочку и проследовала в душ с белым полиэтиленовым пакетом. Она знала мои правила и соблюдала их беспрекословно.

А я тем временем вернулся к коньяку. С бокалом в руке подошёл к окну. В своё время я выбрал именно этот номер из-за шикарного вида на город, который с высоты верхнего этажа был как на ладони. Я сделал глоток и почувствовал, что уже не один в комнате.

Обернулся.

Она стояла посреди гостиной, опустив руки вдоль тела и позволяя любоваться собой. Знала, что хороша.

В белой шёлковой сорочке до щиколоток Амели выглядела особенно невинной. Ткань была тонкой и позволяла просвечивать острым, напряжённым соскам. Узкие бретельки то и дело норовили сползти вниз по плечу. И девушка была вынуждена их поправлять.

Распутная невинность. Именно то, что меня всегда заводило.

Всегда, но почему-то не в этот раз.

Я залпом допил коньяк и с резким стуком опустил бокал на столик. Подошёл к девушке. Она опустила глаза, продолжая игру в невинность. Амели знала меня и то, что мне нравится.

Я провёл одетой в перчатку рукой по её груди, цепляя торчащие соски. Девушка едва заметно вздрогнула. Она тоже получала удовольствие от этих встреч. Как и я.

Правда, почему-то сегодня мне никак не удавалось сосредоточиться. Я оставался равнодушен к её прелестям. А мои мысли рисовали совсем другой образ в этой белоснежной сорочке.

Я вернулся к столику и налил себе ещё коньяка.

– Потанцуй для меня, – попросил Амели, усаживаясь в кресло.

Повторять не пришлось. Я не зря ориентировался на высокий интеллект девушек.

Амели закрыла глаза. Медленно провела руками по телу, словно повторяя движение моих ладоней чуть ранее. Плавно задвигалась под слышимую только ей мелодию.

Полупрозрачная ткань сорочки то обрисовывала женственные изгибы тела, то, напротив, скрывала их от взгляда.

Да, это было красиво. Как и сама Амели. Но в этот раз меня почему-то не заводило. Я не хотел её.

И она заметила. Остановилась и сникла. Руки опустились вдоль тела.

– Ты не хочешь сегодня, – голос был расстроенным. – Может быть, мне уйти?

Я кивнул, глядя в сторону.

Девушка юркнула в ванную и вышла через несколько минут с покрасневшими глазами и носиком. Неужели она плакала? Из-за меня? Потому что я не захотел её?

Амели, одетая в лёгкое платье и босоножки на высоком каблуке, подхватила из кресла свою сумочку и двинулась к выходу. Нерешительно замерла в дверях. Повернулась.

– Напиши мне, если захочешь ещё увидеться, – попросила, прежде чем скрыться за дверью.

Я остался один. Посмотрел на янтарную жидкость, плескавшуюся на дне бокала. Отставил его в сторону. Больше не хотелось чувствовать его вкус, ставший вдруг каким-то пресным.

Я знал один адрес, куда желал бы сейчас отправиться. Вот только ждут ли меня там?

21. Лев

Я назвал водителю адрес и попросил забрать меня там через полтора часа. Самому хотелось пройтись пешком. Подумать.

Вечер был тёплым и светлым. Когда-то мне нравилось это время года. В начале лета есть некое особое очарование. Надежда. Какая-то детская вера в то, что всё ещё впереди. Что счастье вот-вот постучится в твою дверь.

Это, конечно, смешно. И я уже давно не верил ни в какое счастье. Но где-то глубоко-глубоко внутри, в той части моей души, которую я так и не сумел взять под контроль, всё же теплилась крохотная надежда. Я устал с ней бороться и предпочитал просто не замечать.

Девушка жила в старом, ещё сталинской постройки, доме с толстыми стенами и большими двустворчатыми окнами с деревянными рамами.

С обратной стороны росли раскидистые берёзы, меж которыми бабушки разбили большой палисадник с ярко-розовыми пионами и разнообразными цветами поменьше. С ходу я узнал бархатцы, анютины глазки и петунии. Остальные даже не разглядывал, меня сейчас занимало кое-что намного более важное.

Здесь в тени стояли скамейки, откуда открывался отличный обзор.

Я знал, что Надежде от дедушки досталась трёхкомнатная квартира. И окна двух спален выходили как раз на эту сторону. В обеих горел свет. Значит, девушки не спали.

Разумеется, о соседке я тоже знал. Как и внутреннюю планировку квартиры, и распорядок её обитателей, и их подробные биографии. Эти подробные знания давали мне ощущение более полного контроля над ситуацией. Чем больше я знал, тем лучше мог спрогнозировать поступки и поведение людей.