Жар твоего тела

Мне не нравилось слово «хакер», но это занятие приносило неплохой доход. Я даже смог устроить отцу Феодору анонимное перечисление, на которое тот наконец отремонтировал свою церковь и выстроил придел.

Поскольку я запоминал все нюансы и мог наперёд просчитывать несколько десятков ходов, то не совершал ошибок. И меня ни разу не поймали.

В день своего совершеннолетия я собрал немногочисленные вещи и, не оглядываясь, ушёл из дома. Отец Феодор умер за год до этого, поэтому прощаться мне было не с кем.

Я знаю, что он сделал для меня. И ценю это. Я всегда стараюсь соблюдать его заповеди, если они не противоречат здравому смыслу. Ну или… моё желание сильнее.

А сейчас я очень хотел посмотреть на неё. Мне было интересно, как обустроен дом Надежды, какая она в момент, когда её никто не видит. Как выглядит её домашняя одежда…

Всего лишь одно нажатие клавиши отделяло меня от этого. Я уже занёс руку и промедлил лишь самую малость, мысленно объясняя отцу Феодору, что мне нравится эта девушка, поэтому так важно увидеть её жизнь изнутри.

Я нажал клавишу, и моя программка совершила подключение. Ей понадобилось всего лишь несколько секунд.

Веб-камера на её ноутбуке заработала и показала мне спальню. Застеленную кровать, полки с книгами, увядшие цветы в вазе на подоконнике.

Надежда сидела перед экраном и вчитывалась в невидимые мне уже строки. Но самое главное – она была обнажена.

Её аппетитная, полная грудь с торчащими розовыми сосками смотрела прямо на меня. Я сглотнул, так невыносимо тесно стало вдруг у меня в джинсах.

Эта девушка была очень хороша, и я хотел её. Она должна стать моей.

Внезапно Надежда опустила крышку ноутбука, соединение прервалось, и на моём мониторе поселилась темнота.

Но глаза продолжали видеть торчащие розовые соски, которые так и хотелось обвести языком.

19. Надежда

В наушниках звучала лёгкая классическая музыка. К этому меня тоже приобщил дедушка. Правда, Чайковского я слушала, только когда принимала ванну. В остальное время обходилась музыкальным вкусом своей подруги. А она была абсолютно всеядна. Мы включали её плей-лист на случайное воспроизведение. И зачастую после какой-нибудь джазовой композиции играли «Руки вверх», и мы обе приплясывали в такт заводной мелодии.

– Надька, я дома, – дверь приоткрылась, и в щель просунулась блондинистая голова.

Танька, моя лучшая подруга и соседка по квартире. Она любит экспериментировать. И в первую очередь с собственной внешностью. В прошлом месяце, например, её короткостриженые волосы были ярко-лилового цвета. Поначалу я пугалась, пока не привыкла.

Мне кажется, без неё моя жизнь была бы намного более пресной.

Она знала, что я не услышу её с первого раза, поэтому потрясла за плечо, заставляя вынуть наушник.

– Привет, – ответила я. Ну наконец-то она вернулась, мне столько хотелось ей рассказать. – Я выйду через пару минут.

– Давай через двадцать, как раз ужинать будем.

Она исчезла за дверью, а я вынула пробку и приступила к омывательным процедурам.

– Ну рассказывай, – Танька поставила на стол две тарелки с пельменями, щедро покрытыми сметаной, положила рядом вилки и хлеб на салфетке. Она всё и всегда ела с хлебом. Даже завидно было, ведь на её вес это никак не влияло.

– Таняяя, – протянула я, – ты просто не представляешь…

– Ты что, влюбилась?

Подруга смотрела на меня выжидающе. Ещё бы, за столько лет совместной жизни она так и не дождалась от меня этого признания.

– Не знаю, кажется, да…

– О-о, Надька, ты покраснела, – она радостно заулыбалась.

А я, наверное, покраснела ещё больше, потому что щекам стало просто невыносимо жарко.

– Прекрати, – пыталась урезонить её, одновременно прижимая к щеке кружку с лимонадом, чтобы хоть чуть охладиться.

– Ладно-ладно, – она подняла руки, демонстрируя мне ладони в знак добрых намерений, – больше не буду. Рассказывай сама.

Я наколола на вилку пельменину, хорошенько измазала её в сметане и положила в рот. Тщательно прожевала, запила холодным лимонадом. Всё это, не поднимая глаз. Знала, что Танька смотрит на меня внимательно, ждёт откровений. Но теперь мне было страшно делиться с ней сокровенным.

Поселившееся во мне чувство… Нет, оно ещё не было любовью, конечно, нет. Так, тонкие ростки симпатии… Но это зарождающееся чувство было столь хрупким и нежным. Казалось, даже самая лёгкая критика способна расправиться с ним. Развеять по ветру.

Этот Лев, он был слишком странным, непохожим на всех, кого я знала. И хвастаться влечением к нему острой на язык и бескомпромиссной Таньке было чревато жестоким разочарованием.

Да, конечно, она моя лучшая подруга. Она поддерживала меня в самые трудные периоды жизни. Танька всегда была на моей стороне. И даже, когда я закрутила недолгий роман с Максом, она сказала, что он, разумеется, козёл, но решать только мне. А потом гладила меня по волосам, пока я обливалась горючими слезами и рассказывала то, что она знала с самого начала.

Конечно, я доверяла ей. Но знакомство со Львом виделось мне чересчур личным, настолько интимным, что даже Танюху, от которой у меня никогда не было секретов, не хотелось посвящать.