Жар твоего тела

– Добро пожаловать в «Корону империи». Меня зовут Вадим, я буду вас обслуживать.

Учтивый официант во фраке отодвинул для меня золочёный стул с мягким тёмно-красным сиденьем и такой же спинкой. Дождавшись, когда я расправлю юбку, задвинул его обратно.

– Спасибо, – я улыбнулась, принимая меню.

Но внутри всё кипело, еле дождалась, когда Макс закажет напитки, и мы останемся наедине.

– Ты врун! – накинулась на него. – Каким был, таким и остался.

– Эй, ты чего, Надин? – вся расслабленность с Грушевского тут же слетела. Он смотрела на меня слегка обиженно, не понимая, почему я рассердилась.

– Я же сказала, что через час мне нужно быть на работе, а в «Короне» мы столько времени будем ждать еду.

Вновь подошёл официант, и я умолкла. Только сопела недовольно.

Молодой человек расставил на столе бокалы, налил в них клюквенного морса из большого прозрачного кувшина.

– Вы уже выбрали? – спросил, глядя на меня.

– Мне, пожалуйста, салат с морепродуктами, – захлопнула папку и протянула её Вадиму.

– А я буду борщ со сметаной и пампушками. Ещё принесите соленья и грибочки маринованные. И… – он перелистнул пару страниц. – Давайте тоже салат с морепродуктами.

– Хорошо, – официант забрал меню и удалился.

– Вадим, подожди, – Макс сорвался за ним. Что-то объяснял тихонько, придерживая за локоть. Потом я заметила, как в карман фрака опустилась сложенная купюра. Официант кивнул, а Макс вернулся за столик.

– Надин, пожалуйста, не переживай, – улыбаясь белоснежными зубами, попросил он. – Я обещал вернуть тебя через час на работу, и я это сделаю. Ровно в четырнадцать ноль-ноль ты будешь снова перебирать бумажки и отвечать на суперважные телефонные звонки.

Не стала ничего отвечать. Вместо этого сделала глоточек морса. Очень вкусно. Не знаю, как им это удавалось, но напиток был одновременно и сладким, и кисловатым, при этом прохладным, освежающим и утоляющим жажду. То, что надо в жаркий июньский день.

Говорить я ничего не собиралась. Это же Грушевский позвал меня. Причём дважды за два дня. Значит, что-то ему надо. Вот пусть и рассказывает, что именно.

– Надя, – негромко позвал Макс.

Я подняла на него взгляд, наблюдая по-над бокалом. Вот прям интересно, что он сейчас скажет.

– Давай попробуем ещё раз.

Что?!

В этот момент я очень некстати отпила морса, и он пошёл обратно. Я некрасиво закашлялась, забрызгав всё вокруг.

Скатерть, к счастью для ресторана, была багряной, а вот моя блузка – вторая за два дня – светло-кремовой. И нам с ней повезло гораздо меньше.

– Мне нужно в дамскую комнату, – прижимая к груди матерчатую салфетку, я выбежала из-за стола.

Закрылась в туалете. Посмотрела на своё отражение в зеркале. Глаза огромные, испуганные. Лицо бледное от недосыпа. Что-то зеркало мне совсем не льстит, даже не стала бы его расспрашивать, кто на свете всех милее. Ведь это явно была бы не я.

Перевела взгляд ниже. По блузке рассыпаны мелкие светло-розовые брызги. Я отвинтила вентиль на длинном, изящно изогнутом медном кране и смочила водой салфетку. Надеюсь, этой блузке повезёт больше.

Чтобы не выходить в зал мокрой, с просвечивающим сквозь липнущую ткань бюстгальтером, я долго промакивала её бумагой, а затем, скорчившись, держала под сушилкой для рук.

Думаю, вся процедура заняла у меня не меньше десяти минут. Зато, когда я окинула взглядом результат своих трудов, придраться было практически не к чему. Разве что Лев сумел бы заметить…

Я досадливо поморщилась. Опять он.

Изыди из моих мыслей!

Ещё раз взглянула в зеркало, убедилась, что всё более-менее в порядке и вышла из туалетной комнаты.

Стол, что называется, ломился от яств. Макс томился над тарелкой яркого бордового борща, украшенного веточками зелени, и с тоской поглядывал в направлении туалетов. Как воспитанный человек, он не начинал трапезу, пока дама отсутствует. Увидев меня, Грушевский просиял.

– Ну что ты так долго? Я уже извёлся весь, – он схватил ложку, зачерпнул с горкой сметаны и плюхнул в тарелку.

Я осторожно присела на стул, расстелила на коленях заменённую Вадимом салфетку и тоже приступила к еде.

– Спасибо, – поблагодарила его. Всё-таки Макс может быть очень милым, если захочет.

– За что? – он так удивился, что даже перестал есть. Так и замер с наполненной борщом ложкой в руках.

– За то, что подождал меня, что так быстро всё организовал, и, вообще, за то, что ты сегодня такой милый, – я улыбнулась, наколола на вилку мидию и отправила её в рот.

Макс проследил за ней внимательным взглядом и остановился на моих губах, которые я рефлекторно облизала. Его глаза потемнели. Он что, серьёзно?

– Так ты согласна? – мужчина перевёл взгляд выше и посмотрел мне в глаза.

Я сглотнула.

– На что? – голос получился каким-то сиплым, пришлось откашляться.

– Встречаться со мной. Надь, не юли, – кажется, Грушевский начинал терять терпение. – Я же сказал, что хочу попробовать ещё раз. По-серьёзному. А ты хочешь?

Нужно было что-то отвечать. Но у меня пересохло во рту. Я взяла бокал и отпила немного морса. Они что, сговорились?