Жар твоего тела

– Доченька, – мамин голос не позволял мне уйти в небытие, заставлял держаться на плаву. – Я просмотрела расписание. Ближайший поезд только утром. Давай-ка в аэропорт. Я заказываю билет, вылет через полтора часа. Успеешь?

– Успею, – ответила я и набрала номер службы такси.

58. Лев

Я думал, что просто дождусь своего знакомого майора Андрея Макарова, объясню ему ситуацию и уеду к Наде. Но не тут-то было.

Несмотря на то, что майор был моим должником, ведь я когда-то весьма помог ему в расследовании одного запутанного дела, да и сейчас иногда Макаров ко мне обращался, он промариновал меня почти три часа.

Сначала Андрей меня дотошно расспрашивал, требуя подробности вплоть до того, что сказал Грушевский, как замахнулся, перед тем как я его вырубил, какой чай мне сделала Надежда и прочее и прочее.

Макса увезли медики, приложил я его хорошо, от души. О чём нисколько не жалел – заслужил гад. Надя промолчала, думала, я не замечу её покрасневшую щёку.

Я договорился с Андреем, что Надежду вызовут позже. Пусть сначала придёт в себя. И так досталось девочке.

В гостиницу я ехал усталый, но в приподнятом настроении. Теперь всё закончилось. Наконец-то. Чёрная бархатная коробочка с кольцом приятно оттопыривала карман. Больше я её не доставал, но само осознание, что она там лежит, согревало.

Теперь я точно знал, что не хочу быть больше один. Хочу раскрыться перед кем-то, впустить в свой мир, изменяя его до неузнаваемости.

Поздоровался с ещё бодрым администратором, только что заступившим на свой пост. Немного даже посочувствовал. Я сейчас лягу в постель и обниму любимую женщину, а ему всю ночь тут торчать.

Поднялся на лифте и открыл дверь ключом. Разделся в гостиной, чтобы не будить Надю. Одежду наверняка в темноте побросал кое-как, но не стал на этом зацикливаться – утром уберу. Я теперь мог позволить себе подобные выходки. Особенно, кода мы ложились спать вместе с Надей.

Правда, потом частенько не мог уснуть и даже вставал среди ночи, чтобы всё убрать. После чего уже засыпал как младенец. Но всё же я работал над собой, иногда получалось отвлечься и забыть на время об оставленном беспорядке.

Но душ – обязательно. Не хотелось нести в нашу общую постель гадкое ощущение, оставшееся после столкновения с Грушевским.

В кровать я нырнул голышом и сразу, с ходу, прижался к такому же обнажённому тёплому женскому телу, свернувшемуся в комочек под одеялом. Я крепко обнял мою девочку и зарылся носом в её волосы…

И тут же в ужасе отскочил.

Что?!

Кто это?!

Стремясь скорее оказаться подальше от посторонней женщины, к которой только что прижимался обнажённой кожей, я начал впадать в панику. Запутался в одеяле. Размахивал руками и ногами, стремясь освободиться из его душного захвата. Почувствовал, что начинаю задыхаться от невозможности выбраться.

Страх, липкий, обволакивающий, начал заполнять мои поры, просачиваться внутрь через ноздри, набивался в лёгкие. Я тонул в его дымчатых волнах, захлёбывался, не в силах выбраться на поверхность.

И закричал. Не имея возможности остановиться, всё полз и полз назад, сражаясь с душащим меня одеялом. Пока оно наконец не осталось в стороне, отпуская меня.

Я сделал глубокий вдох и вскочил на ноги. Бросился к выключателю и почувствовал почти физическое облегчение, когда спальню залил яркий электрический свет.

– Дыши, дыши, – шептал сам себе, как когда-то отец Феодор, который и научил меня справляться с приступами.

Спустя несколько долгих секунд демоны убрались обратно в свои тёмные пещеры. Остался лишь я, голый и дрожащий от озноба.

Медленно поднял глаза на ту, что сидела, сжавшись, на превратившейся в поле боя постели. Амели номер два.

– Что ты здесь делаешь? – спросил её хриплым, сорванным криком голосом, всё ещё не получалось справиться с дыханием, сердце колотилось где-то у горла. – Где Надя?

Девушка молчала, напуганная моим срывом. Разумеется, это страшно, детка. А ты думала, я такой мягкий пушистый зверёк?

– Где Надя? – повторил, глядя в её широко распахнутые от испуга глаза.

– У-ушла, – ответила она, заикаясь. Это у неё детская травма, я ни при чём. Правда, проявляется только в моменты сильного душевного волнения.

– Куда ушла? – сейчас именно такой момент. Уверен, смотреть на меня всё ещё страшно.

– Н-не знаю.

– А ты зачем пришла?

– Хотела поговорить.

– Поговорила?

Она кивнула.

– Тогда одевайся и уходи.

Девушка выскочила из постели и рванула к шкафу, где была аккуратно развешена её одежда. Когда-то это являлось одним из правил, которые я так охотно устанавливал. Но сейчас её слепое подчинение, её испуг передо мной раздражали. Уверен, что Надежда только упрямо вскинула подбородок, прикажи я ей нечто подобное, а потом подошла бы ко мне, обняла и прижалась всем телом. И я забыл бы и о приступе, и о самоконтроле, и о внутренних демонах, которые после столь щедрого пиршества заснут, насытившиеся, глубоким сном.

Девушка… Кажется, я забыл её имя. А ведь я никогда и ничего не забываю. Хрипло рассмеялся, после чего она пулей промчалась мимо меня и скрылась за дверью.