Жара

Затаив дыхание женщина взирала на кадры из далёкого прошлого и едва не расплакалась. Слишком уж яркими оказались эти воспоминания по сравнению с тем, что хранила её собственная память. Вот девочка на дороге, в которой Инга узнаёт себя, заслоняет собой соседского ребёнка от мчащегося грузовика, а напротив расположился «бледнолицый» с протянутой к ним рукой. Только точка обзора изменилась. Теперь наблюдатель стоял за её спиной, высовываясь из-за кустов шиповника, растущих у обочины – там, где переулок уводит грунтовую тропинку между домов. Видит, как увлекает малышку за собой, не оглянувшись в указанном направлении. Внезапно её озарило: «Что, если жест истолкован неверно и в реальности это союзник, призывающий к бдительности применительно к подстерегающей опасности. Вдруг он попросту указывает на того, кого хочет остановить, или пытается сделать это сам?»

Объективный осмотр выявил незамеченные ранее подробности. Получается: их было двое, внешне схожих, но имеющих полярные цели. Внутри одного из них она в данный момент находится, а его антипод наведывался недавно, чтобы сообщить о чём-то важном, но случай помешал его планам и неизвестно свидятся ли они вновь. Сейчас главное – уничтожить, стереть блок памяти, содержащий сведения о собственной персоне и её близких. Пусть безжалостный тип забудет сюда дорогу и оставит в покое её семью. «Но как же это осуществить? – терзалась Инга. – Может разрушить перемычки, изолировав нужную часть серого вещества? Но соединения могут регенерировать и тогда все труды пойдут прахом». Мало того, этажерка начала крениться, грозя обрушением, так ещё и стены помещения завибрировали, увеличивая амплитуду колебания с каждой секундой. Похоже «бледный», распознав намерения инородного разума, занялся активным сопротивлением.

Невозможность сконцентрироваться приводила в смятение. Картинка поблекла, сладостная эйфория пропитала её мысли сонной негой, и очень захотелось спать. Вкрадчивый голос звучал щедрым обещанием истинного блаженства, рисовал красочные картины комфортного существования без эмоций. «Досадные обиды отныне не задевают до слёз, – вещало встроенное радио, – не рвёт душу чужая боль и не терзает зависть к успехам ближних. Ты паришь выше обстоятельств, обретя вожделенную свободу». «А что взамен? – доносился ропот не до конца сломленной воли. – Как же восхитительные моменты встреч с любимыми, заставляющие чаще биться сердце? Как же улыбка матери и детский смех, восхищение перед красотой природы и радость от сопричастности к её тайнам? Чем заменить милосердие к себе подобным и братьям нашим меньшим? Неужели океан прагматизма заполнит внутреннюю пустоту, превратив нас в чёрствых эгоистов?»

В будущем мы, должно быть, научимся прогнозировать события, рассчитывая их вероятность с помощью компьютерных программ, или даже сами станем компьютерами, внедряя в тела умные устройства. Следуя заложенному алгоритму, зададим вектор развития новорождённому и подождём, пока живая единица подрастёт. Разумеется, для максимального использования наследственного потенциала будут учитываться индивидуальные склонности к тем или иным видам деятельности. А если уровень эмоционального интеллекта снизится, то ничего страшного. Он же снизится у всех, и критерии успешности будут зависеть исключительно от степени умственных способностей. Комплексы по поводу отсутствия чувственных привязанностей канут в прошлое, а материнский инстинкт и вовсе отомрёт за ненадобностью. В нашей истории такие казусы уже случались, когда подразумевалось, что государство займётся воспитанием обобществлённых детей, а их матери – более полезными делами.

Желание подавить естественное начало несомненно совершенствует навыки рационального поведения. К несчастью, похвальное стремление не всегда идёт на пользу. Инстинкты, усмирённые рассудком, не подают сигналов в минуту опасности, и реакции организма обычно не хватает для его спасения. Инге повезло больше: отдел её нервной системы, отвечающий за мышление, был парализован, но древнейшая его часть, посылающая команду «бей-беги», включилась рефлекторно. Не помня себя, она взобралась на злополучный блок, и пустилась исступлённо прыгать по его поверхности. Твёрдая уверенность в своей правоте не позволила бросить отчаянных попыток и помогла добиться ожидаемого результата: в полупрозрачной матовой материи образовался разрыв. По мере расширения, из него медленно просачивались и уплывали вверх обрывки призраков, смутно напоминающие очертания людей и предметов. Они методично распадались на пиксели и бесследно исчезали между элементами схемы.