Жара

Открыв глаза, женщина обнаружила, что лежит возле беседки. Влажная трава приятно холодила разгорячённую кожу; рядом, не шевелясь, стояли люди. В тусклом свете фонаря подробности терялись, но в них определённо угадывались черты родителей и мужа. Чуть поодаль бледный человек с поднятыми к вискам руками усердно боролся с тяготением. По внешнему облику никак не выходило разобраться в его настроении, но, кажется, ему было не до шуток. Через мгновение всё пришло в движение – собачий лай прогнал наваждение. Жаль, подняться не доставало духа, и Инга так и осталась сидеть на земле, поджав ноги. Все взгляды обратились на чужака, который уже перестал сжимать голову и стоял неподвижно, уронив длинные руки вдоль туловища. Взор его потух, будто иссяк источник энергии внутри телесной оболочки, а живительная сила покинула хрупкое пристанище. «Извините, – непоследовательно заявил он без тени смущения. – Я немного задержался, мне пора домой, прошу не провожать». Перечислив ещё несколько дежурных фраз, непрошеный гость неторопливо ретировался, вежливо прикрыв за собой калитку. Раздался звук заводимого двигателя, по капле растворившегося в ночи.

Пока публика на поляне пребывала в крайнем недоумении, Сергей Анатольевич, оправившись от шока, неожиданно резко спросил: «Кто-то объяснит мне, что происходит?» Вопрос оказался из разряда риторических и отклика не вызвал. «Давайте хоть в дом перейдем», – нашёлся Иван, помогая жене подняться на ноги. Семейство перекочевало под крышу. Перенесённое потрясение безвозвратно прогнало сон, но привычная обстановка сыграла благотворную роль. Уже зашумел чайник, хлопнула дверь холодильника, и зазвучали первые реплики относительно происшествия во дворе. «Он возник, словно черт из табакерки, едва Инга отлучилась, – вспоминал отец. – Потом начались галлюцинации: змеи ползали по мне, сдавливали конечности, залезали под футболку. Я отбивался как мог. От парочки тварей мне удалось избавиться, но одна всё же обвила шею и принялась душить. Слава богу, дочь вернулась, иначе бы мне конец, а так, «бледнолицый» отвлёкся на неё и выпустил меня из зоны влияния. Гадина тотчас испарилась и я, схватив лопату, огрел его сзади. Подоспевший Иван связал мужика посредством бельевой верёвки, натянутой между деревьями, и отвёл Ингу, почувствовавшую себя плохо, в дом. Но удар оказался недостаточно сокрушительным. Пришелец быстро оклемался и снова взялся за своё, приказав мне перерезать путы. Спасибо жене, задержавшей его до прихода дочери, которая что-то внушила ему, отчего тот забыл, зачем пришёл».

– Ты прав, – согласилась Инга, – извилины я ему подправила. Не знаю, восстановится ли его, давшая трещину, память, но теперь он находится в замешательстве насчёт цели своего визита, и мы для него попросту не существуем.

– Его-то состояние мы оценили, – усмехнулся Иван, с иронией поглядывая на жену, – но чем конкретно ты довела его до амнезии – вот в чём вопрос».

Женщина, виновато улыбаясь, подошла к мужу.

– Мне просто не хотелось тебя пугать. Пойдём, я всё расскажу.

– Нам, пожалуй, тоже пора, – поддержали остальные.

Наступил долгожданный покой, до рассвета оставалось совсем ничего. Что готовит новый день, не знает даже самый прозорливый, а кто догадывается, не рискует произнести вслух. Тем, над кем распростерла крылья Любовь, бояться нечего. Благодатное чувство натягивает нити-провода между людьми и по ним бегут импульсы, стоит только настроиться на обожаемый образ. Беспокоиться надо тем, кто ненавидит ближнего. Народы, грешащие подобным пороком, обречены на вымирание. Если они не найдут взаимопонимания и не восстановят добрые отношения, человечество вскоре порядком измельчает, лишившись целой ветви эволюции. Чем не повод бить в набат? Ведь «потерявши плачем», а может статься и плакать будет некому. Выжившие элементарно не будут способны на это.

Глава 7 Отъезд