Жара в Архангельске-1

— Эх ты, горе-волшебник, — поддела Олива Даниила, — А ещё говоришь: нас никто не увидит, я видимость убрал… Ври больше!

— А я ему только сделал видимость. Вот смотри: щас люди мимо пройдут и нас не заметят.

И правда: какие-то женщины поднялись мимо них по лестнице и, даже не обернувшись в их сторону, вошли к себе в квартиру.

— Вот видишь! Это всё я наработал. Я это, как его… Гипнотизёр, вот!

— Хвастун ты, а не гипнотизёр!

— Всё, я обиделся, — он надул губы, — Сойдите, девушка, с моих колен.

— И не подумаю, — спокойно отозвалась Олива, — Мне и тут хорошо.

Минуты две они сидели молча. Потом она вскинула на него глаза.

— Ну, ты чего? — спросил Даниил.

— Да не, ничего…

— Ну да, «ничего»… Дуб бы догадался, что сделать надо.

Олива фыркнула и засмеялась.

— Вот именно… Дуб бы догадался, а ты нет…

— Я-то давно догадался. Ещё летом, когда мы с тобой на ламповом сидели. Что, не помнишь, как ты ко мне там прижималась?

— Уу, противный! Хочешь, чтоб девушка сама на тебя вешалась?

— Ну, вообще-то я привык, что все девушки на меня вешаются…

— Ах ты, гад! — Олива несильно пихнула его в бок, — Я тебе покажу девушек! Таких девушек покажу, шо не зарадуесся…

— Эй, полегче! — Даниил обхватил её, — Так и убить недолго. Сама бы взяла, так сказать, инициативу…

— Гыыы! Не дождёшься нифига ни разу.

— А вот я обижусь, и ждать тебя летом не буду. По крайней мере, сделаю вид, что совершенно тебе не рад…

— Ах, так?! — девушка схватила его за куртку и жмякнула об стену, — Ждать он меня не будет! Так вот тебе! Вот!!!

Олива методично била его об стену, а он методично по ней разъезжался. Шапка у него съехала набок, вихры взъерошились. Чудик.

— Любишь меня? Говори щас же!!!

— Не-а.

— Так вот тебе! И вот!!!

— Ой, убила, — он съехал вниз по стене. Олива припёрла его к стенке.

— Любишь, нет?

— Люблю, люблю…

— То-то же.

Олива и Даниил уселись на полу, как два бомжа. Вернее, он — на полу, а она у него на коленях. Он лизнул её в губы. Она засмеялась.

— Ты чего смеёшься?

— Да так, пустяки…

— Нет, ну всё-таки?

— Да не знаю, так… смешно…

Даниил опять полез целоваться. Олива опять фыркнула.

— И даже после этого я не Ипполит.

— Что-что?

— Да фильм вспомнила, «Ирония судьбы» называется…

— И что же там смешного?

— Да у нас с тобой смешнее, чем в фильме. Правду ведь пословица-то говорит: с кем Новый год встретишь, с тем его и проведёшь…

— Это ты к чему?

— А помнишь прошлый Новый год? Я тогда дома торчала за компом, и ты в инете был. Я в форум залезла и начала там выть, что меня щас вырвет, а ты говоришь: щас, мол, всё выйдет… Помнишь? Мы с тобой тогда одни на форуме и были…

— Да уж… Кто бы мог подумать, что так всё потом получится…

— И не говори…

Мимо них опять прошли люди, обернулись в их сторону и не заметили. Даниил обнял Оливу.

— Интересно, удивятся ли они, когда увидят на нашем месте букет белых цветов?

…Когда мужик второй раз вышел на лестницу, они уже вовсю целовались.

— О! — сказал мужик, — А вот это мне уже больше нравится!

— Пойдём на улицу, — предложила Олива Даниилу, — Гулять, так гулять.

Гл. 27. Ночная прогулка

Молодые люди вышли на улицу. Город уже спал, и они были совершенно одни. Пришли на пустынную набережную и пошли вдоль по ней, обнявшись и тихо беседуя, точь-в-точь как полгода назад шли, когда было лето, и река блестела на солнце. Олива шла и слушала негромкую быструю речь Даниила словно бы во сне.

— …Любовь, искренняя и независимая ни от кого и ни от чего. Пойдёшь против неё — ничего хорошего не выйдет…

— Но ты же сам сказал, что ни к кому не испытываешь привязанности…

— Это совсем другое. Одно дело — любовь, другое — желание быть постоянно рядом. Привязанность — чувство собственничества. Истина в том, чтобы любить без привязанностей, без сожаления. Просто любить…

— Извини, но я тебя не понимаю. Ты сам знаешь, как я люблю тебя. Ты говоришь, без привязанностей. А я не могу так. Мне страшно представить, как я буду жить без тебя эти семь месяцев. Да я с ума там сойду…

— Не надо так. Это неправильная позиция. А что будет с тобой, когда я исчезну?

— Да ты что это удумал?! Исчезнет он! А я-то как же???

— Видишь, в тебе уже эгоизм просыпается. Пойми, я, может быть, не тот, кем ты хочешь меня видеть. Но я такой. Я умер уже… Я не из мира сего. Тело моё — клетка для души, как бы я хотел освободиться! Зачем ты хочешь надеть на меня оковы?..

— Прости. Прости, я… не хотела. Я не хочу быть обузой для тебя. И я ею не буду…

Они стояли на мосту. Олива была без перчаток, и у неё озябли руки.

— Засунь их мне под свитер, — сказал Даниил, — Что ты как неродная.

Она обняла его, засунула руки ему под свитер. Ей хотелось плакать. «Ну, рёва-корова, перестань! — мысленно сказала она сама себе, — Опять сырость разводишь, другая бы радовалась». Она и радовалась. Только тому, что он рядом был. Но радость эта была напополам с болью.

— Ну, чего ты? — спросил Даниил. Олива уткнулась лицом в его свитер.

— Дождалась…

— Привыкнешь ведь. Как же отвыкать-то потом будешь, а?