Жара в Архангельске

Мы идём по набережной, взявшись за руки. Река ослепительно блестит на солнце.

Боже мой, какая жара! Как в пустыне.

Расстояние между грубой сединой и детским смехом…

Лишь секундное мгновение, оставленное в снах…

В его сетях не остаётся человеческая сущность, Прозрачная или запачканная во грехах…

Господи, как муторно… Нечем дышать, я не могу разлепить губ. Постель моя горит – это я сгораю… Катится по лицу не то пот, не то слёзы. Хорошо, что Он не видит меня сейчас…

Котя, Котя, Котинька…" Едва оправившись от ангины, с температурой, сидела Олива у компа и писала этот пост у себя в ЖЖ. Пост, защищённый настройками приватности.

"…Дайте душе вылететь, дайте ей вылететь. Господи Всевышний! Не оставляй меня, дай мне сил пережить эту муку. Я не могу больше!!! Всё живое рвётся во мне…

– Я никогда тебя не забуду…

– Я тоже никогда тебя не забуду…

Ты не узнаешь об этом. Я не хочу, чтобы ты читал этот пост. Я выплесну сюда часть моих страданий, но ты не прочитаешь это, ибо тебя это может оттолкнуть от меня. А я этого не хочу.

Ты говоришь, что никогда не любил, никогда не пылал страстью. Но ведь тебе всего семнадцать лет – быть может, твоё время ещё не пришло…

А я… я переживу это. Ещё не такое переживали. Я сильная, я справлюсь. Я выздоровею и буду жить, как прежде.

Нет… Как прежде я жить уже не буду. Я буду жить лучше, чем прежде. И этим я обязана тебе. Спасибо тебе, Кот, за сказку, которую ты мне подарил. Пускай короткую, пускай на один день, но ты сделал меня счастливой.

Пусть я останусь в твоей памяти лёгким эпизодом. Вспоминай меня, когда тебе станет скучно или грустно, вспоминай, как нам было хорошо вместе. Пусть это воспоминание не будет ничем отравлено.

Я не хочу, чтобы ты знал, как я тут мучаюсь без тебя. Я не хочу, чтобы ты думал, будто я жить без тебя не могу. Хотя на самом деле это так и есть…" От температуры и слабости у Оливы кружилась голова, на глаза наворачивались слёзы. Ей не хватало Даниила как воздуха, она чувствовала, что готова умереть без него. А в это же самое время, по ту сторону монитора, за тридевять земель, другая девушка, влюблённая в него, тоже писала в своём дневнике пост, защищённый настройками приватности.

"Ты ближе всех, но так далеко… И кто знает к чему это приведёт, а осень плачет каждый день своими холодными дождями, и так больно бьёт порывом ветра по лицу, пытаясь привести меня в чувства, а я стою на остановке, закутавшись в пальто не оттого, что мне холодно, а по привычке… И думаю о тебе, пытаюсь понять… хоть немного, кто ты в моей жизни? И зачем то приближаешь, то отталкиваешь меня… Я пытаюсь понять, что это, любовь или зависимость? Тоска или привязанность? Судьба или шутка? Глупо, ведь я сама знаю ответы на все эти вопросы… Ты ближе всех, но так далеко…" Никки прошла в спальню, не зажигая свет, села на тахту. Захлопнулась дверь за Даниилом – и её снова выключило. До следующего его прихода… …А вчера он пришёл и весь вечер сидел в аське – переписывался с Оливой. Никки сидела рядом, вымученно улыбалась. Он же, не глядя на неё, был весь погружён в монитор. Не в силах более сдерживать слёзы, Никки встала и ушла в другую комнату.

– Почему ты ушла? И почему сидишь здесь в темноте? – Даниил появился на пороге.

– Я ушла, чтобы не мешать тебе, – ответила Никки.

– Но ты огорчена, ведь так?

– Нет. Всё в порядке, правда…

– И всё-таки ты огорчена. Настолько, что ещё немного – и из твоих глаз брызнут слёзы. Вот уже одна из них катится по щеке…

Никки отвернулась. Из её глаз и вправду катились слёзы. Ей не хотелось, чтобы Даниил видел эту её слабость. Но он, сев рядом с ней, отёр ей слезу и… поцеловал. Сначала в щёку, потом в губы.

Они не сказали друг другу ни слова. Только напоследок он, прежде чем уйти, произнёс:

– Знаешь… Можно я попрошу тебя об одном…

– О чём?

– Не говори ничего Оливе. Я люблю тебя, но и не хочу, чтобы ей было больно.

Никки помолчала.

– Хорошо, как скажешь…

А сегодня он пришёл совсем другой. Чужой какой-то, холодный, отстранённый. Опять сел перед монитором. Никки подошла сзади, обняла его. А он усмехнулся:

– Вы, девушки, прям как кошки – стоит вас лишь один раз погладить…

Полазил в интернете и ушёл. В прихожей, правда, замялся. Никки тоже стояла и ждала чего-то.

– Ну… опустим сентиментальности, – сказал Даниил, – Пока, Никки.

И ушёл.

А город покрывался непроглядной пеленой дождей и туманов. Мокрые деревья. Мокрые крыши. Мокрые зонты. Мокрые деревянные тротуары…

Он шёл по одному из этих тротуаров и думал. О Никки. Об Оливе. О том, как изменилась его жизнь с тех пор, как он окончательно уверовал в то, что он всемогущ. В то же самое ведь поверили и другие…

А в Москве тоже шёл дождь. И так же под зонтом шла с работы Олива. И на ходу её мысли складывались в стихи:

"…Огни неоновых реклам.

Поток машин. Толпа прохожих,

Спешащих по своим домам

И друг на друга не похожих.

Промозглый дождь. Кричащий свет.

В толпе мелькают чьи-то лица…

Но всё не те. Тебя здесь нет.

И смысла нет здесь находиться…"

10

– Ну что ты занимаешься самоедством? Ты же сама себя ешь! – возмущалась Аня, – Это глупо – в твоём случае надеяться на взаимность…