Жаркое лето – 2010

– Сейчас, Наташенька, сейчас, – смешно и бестолково засуетился Глеб. – Эх, пальчики не разжимаются, занемели. Сейчас…. Гарик! – закричал уже совсем другим, гораздо более грубым голосом. – Возьми бутылку рома из моей седельной сумки и тащи сюда. Быстро! И серебряные стаканчики прихвати! А ещё там яблоки имеются….

Глотнув ямайского рома и зажевав его румяным яблоком, Наталья, наконец-таки, смогла разжать пальцы на пистолетной рукоятке и доходчиво – без всякого заиканья – рассказала о происшествии:

– Я сидела на берёзовом пеньке и читала книжку. Так, ничего особенного, рядовой французский роман, – слегка покраснела. – Вдруг, раздался подозрительный шум-треск. Оборачиваюсь, а Платон Ильич лежит без движений на травке, а ко мне приближаются, гадко и плотоядно скалясь, два очень неприятных и страшных типа…. Б-р-р-р! Как вспомню, так сразу же начинает мутить…. Тут ещё горничная Лушка противно заголосила и упала в обморок. Делать нечего, пришлось стрелять…

– А стволами пистолета вы, Наталья Петровна, наверное, перелистывали непослушные книжные страницы, – понятливо кивнул головой Гарик. – Очень удобно, конечно же…

– Нет, пистолет был спрятан…в совсем другом месте, – выпуклые щёчки Натали Лариной стали ярко-малиновыми. – А вы, Игорь Николаевич, оказывается, очень нетактичный человек! – неожиданно разозлилась девушка. – Нехорошо так подшучивать! Право, не ожидала…

«Ого, да тут такой характер – мама не горюй!», – искренне восхитился внутренний голос. – «А глаза-то, глаза! Стальные, волевые, непреклонные…. Бедный и ужасно-невезучий Глеб Сергеевич Петров, несладко ему придётся, бедняге. Сам не заметит, как окажется под дамским каблучком. Впрочем, через сутки другие мы, всё равно, отправимся в иные Времена…».

– Прошу меня покорно извинить! Был неправ, погорячился. Искренне сожалею и посыпаю голову пеплом, – изо всех сил сдерживая улыбку, покаялся Гарик. – Вы, господа и дамы, общайтесь, флиртуйте, поправляйте ямайским ромом пошатнувшееся здоровье, а я отойду по делам. Перевяжу бедному Платону Ильичу разбитую голову, трепетную и нервную горничную приведу в чувство…

Дальше они тронулись только часа через полтора, так как пришлось потратить много времени на лечебные процедуры – перевязку ран и принятие целительной ромовой «микстуры».

Управляющий Платон был очень слаб – с трудом поднялся на ноги и тут же, болезненно охнув, опустился на травку.

– Да, сегодня он, явно, не наездник, – решил Глеб. – Ладно, усадим Платона Ильича в карету, рядом с горничной Лукерьей. Будем надеяться, что он не будет приставать к бедной девушке…. А, вот, ямщик так и не нашёлся. Видимо, с испуга дунул в самую лесную чащу и заблудился, он же москвич, городской житель – хотя и кучер…. Придётся, видимо, мне занять вакантное место на облучке кареты. Будем надеяться, что справлюсь с вожжами. Деваться-то некуда…. А что делать с двумя лошадками, лишившимися – в одночасье – своих седоков?

– Я ими займусь, – пообещал Гарик. – Недаром же полтора года занимался конной выездкой. Разберусь, не боись. Только оставьте мне яблок и хлеба…. Езжайте-езжайте! Ну, отстану я от вас минут на тридцать-сорок, ничего страшного. По приезду распорядись, пожалуйста, что бы кто-нибудь вышел мне навстречу…

Когда карета уехала, он подошёл к лошадям, привязанным к нижним горизонтальным ветвям (к разным, естественно) разлапистой берёзы. Гарик скормил коняшкам с десяток яблок («Осеннее полосатое!», – со знанием дела определил внутренний голос), и полкраюхи чёрного хлеба, то есть, установил первоначальный контакт. После чего произнёс небольшую речь:

– Ну как, ребятки парнокопытные, перекусили слегка? Довольны, надеюсь? Это хорошо…. А теперь я жду от вас встречного добросердечного отношения. То бишь, прошу не кочевряжиться и не выкидывать в дороге разных фокусов. Дружно и весело следуем в Петровку. На всякие вкусные травы и пахучие цветы не отвлекаемся. На боковые просеки и тропы не сворачиваем…. Всем всё понятно? Ладно, верю…

Гарик, отвязав лошадей, уселся на Ласточку и скомандовал:

– Ну, друзья, с Богом! Вперёд!

«Парнокопытные ребятки» вели себя вполне прилично и особых хлопот не доставляли. Пришлось, конечно же, и строго прикрикнуть пару раз, и пообещать – ласковым голосом – всякого и разного. Метод кнута и пряника в действии…. Тем не менее, время промчалось практически незаметно, и вскоре впереди замаячил знакомый арочный мостик, на котором обнаружилось яркое пятнышко, которого раньше не было.

Минут через пять-шесть зоркий внутренний голос известил: – «Это молодая, симпатичная и очень стройная женщина! Одета в какое-то умопомрачительно-декольтированное платье – совершенно невероятного, нежно-персикового цвета. Стройная шея, белоснежные точёные плечи, непривычно-высокий поясок под аппетитной грудью. И причёска у прекрасной незнакомки приметная – «а-ля Натали Гончарова». То бишь, в районе ушей закреплены чёрные косы, свёрнутые в колечки-бараночки, а на затылке имеется высокий «узел»…».