Жаркое лето 82 года

Бросаю глаза в кокпит, проверяю положение самолёта, докладываю «Севернее, начинаю набор высоты». Дани мне отвечает «Захожу с юга. Оставайся севернее». Вот сейчас у меня есть время повоевать с вертиго! А это значить заставить тело поверить, что то, что глаза видят на приборах и есть то, что тело должно чувствовать, и никак иначе. Начинаю набор высоты в плавном повороте – не хочу удаляться от цели, но и не хочу быть к ней чересчур близко – ведь там Дани пикирует сверху вниз, и наши пути могут невзначай неудачно пересечься. Уговариваю сам себя, что то, что показывают приборы это правильно, несмотря на то, что горизонт снаружи кажется кривым из-за наших же осветительных шашек. Снимаю триммерами давление на рукоятку управления – теперь могу расслабить на секунду мышцы рук и ног. Ещё несколько секунд и моё тело начинает доверять глазам… Вертиго немного отступает…

Время возвращаться к нашей цели и попытаться перекрыть другую дорогу. Доворачиваю влево и вижу, что одна осветительная шашка догорает на земле, а вторая ещё коптит в воздухе, но её свет начинает мигать – она вот-вот погаснет. Снижаю интенсивность освещения прицела, чтобы на этот раз не помешала.

Что сейчас? Будем продолжать в темноте? Не понятно увидим ли цель без осветительных шашек… Но Дани решает не рисковать и сообщает «Сбросил свет. Держи свою высоту». Ясно. Вокруг нас всё больше и больше трассёров – видно наш шум их серьёзно возмущает. На связь поднимается диспетчер Воздушного контроля и интересуется, сколько времени нам ещё надо. Как видно, кто- то запланирован в этот район после нас. Дани отвечает «Ещё 3 минуты».

В небе зажигаются две осветительные шашки, которые сбросил Дани. Вначале неуверенно, а потом они ярко освещают нашу «площадку» и начинают плыть с ветром на восток. Я чётко, лучше, чем раньше, вижу свою цель, и прошу разрешения зайти. Получаю ответ «Заходи с востока, я уже в пике». Я повторяю манёвр захода, и опуская нос под цель отчётливо вижу силуэт Скайхока над целью – это Дани выходит из пике. Его самолёт ещё долю секунды отражается в свете висящей около цели шашки, а потом влетает в темноту и исчезает. И только сообщение Дани по радио «Вышел» подтверждает, что мне не показалось.

Концентрируюсь на своей точке прицеливания. На этот раз всё проще – вертиго уже не так мешает, хотя чувствуется, что далеко он не ушёл. Продолжаю бороться с ощущениями своего тела. Чувствую себя как после тяжёлых физических усилий. Абстрагируюсь от сигналов своего вестибулярного аппарата и захожу на цель, прицеливаюсь, сбрасываю последние три бомбы, выхожу к горизонту, закладываю вираж, жду попаданий. Есть! Там, где надо – одна прямо около дороги, две других неподалёку, по одной прямой! Докладываю Дани, что я пустой, и сколько топлива у меня осталось. Получаю указание взять азимут на юг и набирать высоту. Дани докладывает диспетчеру, что мы закончили. Мы переходим на другую частоту и там получаем направление домой и заданную высоту полёта. Дани просит для меня другую высоту, на тысячу футов выше – молодец! Заботится, чтобы мы не столкнулись по дороге домой – мы же ещё без внешнего освещения.

Над Кирьят-Шмон'a включаем проблесковые маячки и навигационные огни, выключаем переключатели системы вооружения, и мы готовы вернуться домой. Над ярко освещённой территорией Израиля последние остатки вертиго и неприятных ощущений покидают меня. Через 20 минут мы начинаем снижение к нашей авиабазе и заходим на посадку – низкие облака над ней нам не помеха…

Встречаемся в капонире уже после того как заглушили двигатели и вылезли из кабин самолётов – Дани весь мокрый, потные волосы слиплись на голове, но улыбка – от уха до уха! Ненароком смотрюсь в зеркало – улыбка у меня не хуже, и мой комбинезон тоже промок насквозь, хоть выжимай.

На разборе полётов проходим по точкам прицеливания, результатам – показываем на карте 1:100 000 где попали. Это понадобится нашим сапёрам, если завтра всё пойдёт по плану. Оказывается, что и для Дани этот полёт был не простым, у него тоже были проблемы с потерей ориентации в воздухе и с затенённой точкой прицеливания. Но опыт и тренировки дали о себе знать, и он справился.

Спускаюсь в КП эскадрильи и встречаю там Рама – «первоклашка» таки выполнил мой наказ и отвёз его домой на пару часов, прежде чем дать ему добраться до эскадрильи. Перекидываемся несколькими фразами типа «как дела?» – они ничего не значат, но в них скрывается дружественная поддержка… Рам занят тем, что пытается наверстать упущенное – читает сводки и телеграммы разведанных, заключения разбора полётов последних дней. Ему не терпится вернуться в строй, загладить своё отсутствие, и он уже запланировал себя на завтрашние полёты.

Угомонившись и справившись с ещё бушующим адреналином мы пошли спать – на завтра намечался день полётов. Эскадрилья уже получила боевые задания на утро и нам пообещали участие во второй волне заданий, ближе к обеду, после того, как выспимся.