Жаркое лето 82 года

Главным инструктором (тогда ещё) подполковник Дани П. был грозным и требовательным, нас, курсантов, он «гонял» за малейшие недочёты в обмундировании, недостаточно чистые туалеты или непорядок в казармах. Но хуже всего он был при проведении лётных экзаменов. Те, кто удостоился такой «чести», никогда не забудут, как он хмуро, со строгим выражением лица садился в кабину инструктора, и молчал, пока проверяемый ученик, который уже пребывал в ужасе от факта его присутствия в самолёте, не совершал какого-либо промаха. С этого момента полёт превращался в кошмар – Дани повышал голос до крика, возмущаясь до глубины души от некомпетентности и бестолковых ответов проверяемого, на которого сходило оцепенение, переходящее во временное помутнение рассудка. Бедный курсант в большинстве случаев даже не мог самостоятельно безопасно приземлиться, и вердикт Главного лётного инструктора в таких случаях был в большинстве случаев «билет в один конец» из Лётной школы. Я знаю об этом не понаслышке – я один из таких несчастных курсантов, которых экзаменовал и провалил Дани, но мне повезло! Он провалил меня на последнем этапе Лётной школы как первый экзаменатор, а на этом этапе для отчисления полагается ещё один экзамен, с экзаменатором, рангом выше того, с кем провалился в первый раз. И вот, мне назначили повторный и окончательный экзаменационный полёт с командиром Лётной школы, полковником Иосефом Х. А так, как тот был очень занят, то прошло больше недели, пока он прибыл к нам, чтобы полетать со мной на учебно-боевом Скайхоке. За это время я оклемался от шока полёта с Дани, и экзамен с командиром школы прошёл достаточно хорошо, чтобы меня оставили в покое и дали успешно выпуститься лётчиком боевых реактивных самолётов. Конечно же, несколько месяцев, которые ещё оставались до окончания обучения между мной и Дани П. была стена обоюдной ледяной неприязни, и я избегал любой возможности попадаться ему на глаза…

И вот, 6 лет спустя, я оказываюсь в одной эскадрилье с ним… Поначалу, лёд между нами долго не таял. Пока в одной из учебно-тренировочных операций по атаке условного противника на дальних подступах, которая включала полёты на очень серьёзные расстояния, бомбометание в тяжёлых условиях с элементами неизвестности и дозаправку в воздухе, не произошло одного показательного случая. Дани П. был ведущим первой четвёрки, а я третьим номером во второй четвёрке, т.е. ведущим второго звена. За нами летела ещё пара четвёрок, каждая четвёрка шла с 5 минутным интервалом от предыдущей, так, что времени и топлива для ошибок и повторных заходов на цель не было. Всё было рассчитано, как в реальных условиях, и ошибка в исполнении не давала шанса добраться до воздушного заправщика, транспортного самолёта Геркулес, патрулирующего в море, вдали от берегов Израиля – достаточно далеко, чтобы диспетчеры Воздушного контроля не могли бы помочь нам его найти.

Четвёрка Дани закончила свои дела и взяла курс на рандеву с танкером. Мой ведущий со своим ведомым оставили нас – уже не помню по какой причине – а я со своим ведомым продолжили к танкеру. Километрах в ста от точки рандеву перехожу на связь с заправщиком, и слышу, как Дани кипятится, пытаясь на фоне моря и облаков найти по радиокомпасу спасительный Геркулес. Его положение незавидно – он кружит в точке рандеву, топливо на исходе, а танкер на точку рандеву ещё не прибыл. Тут или домой, поджав хвост, или надо быстро обнаружить подлетающий танкер и «испить на ходу» от него несколько сотен литров керосина… Я понял, что времени на игры «Ты где?» нет, ждать пока Дани найдёт Геркулес тоже нет, и вспомнив чему когда-то прилежно учился, начал применять науку. Запрашиваю у танкера «Исходящий радиал от вашей базы?» Получаю ответ. В своей инерциальной системе навигации проверяю мои данные по отношению к той же базе – благо я знал, где эти данные намертво забиты в компьютер. Делаю в голове быстрые и приближённые тригонометрические расчёты, что называется «на пальцах». Ага, он передо мной на расстоянии в 30 миль и немного сбоку.