Жаркое лето 82 года

Что же, пришлось загрузить адъютанта эскадрильи, чтобы в ускоренном режиме организовать помилование от имени командующего. Потом послать машину с одним из более смышлёных и опытных «первоклашек» с наказом везти Рама из Атлита прямиком домой на пару-тройку часов, не менее, и только потом сюда, чтобы вошёл в курс дел и был готов к полётам с утра. Зная Рама, я строго наказал «первоклашке» никоим образом не поддаваться на порывы Рама гнать из офицерской тюрьмы прямо в эскадрилью. Пусть проведёт пару часов с женой…

В КП эскадрильи всё время жужжат зуммеры телефонов – некоторые резервисты хотели поговорить с комэска, а если его нет, то с руководителем полётов. В большинстве случаев у них был один вопрос – это серьёзно, или учебная тревога. Услышав, что «начальство» в воздухе, а меня оставили, чтобы их всех призвать, они больше не задавали вопросы, а брали машины или ловили попутки и приезжали. Мне оставалось только повторить напутствие в стиле Ариэлы – «быстрее, но не гони!».

Через час-полтора мне уже было из кого формировать звенья для боевых задач, которые не преминули появиться.

Со штабом авиабазы и Оперативного отдела Главкома ВВС я уже полностью скоординировался, доложил о количестве боеготовых самолётов и лётчиков, о принятых мерах и получил указания о подготовке к боевым вылетам на ночь и на завтрашний день.

С инженером эскадрильи проговорил о проведении призыва резервистов техсостава и о заготовке боекомплекта на ночь и следующий день. С помощником адъютанта эскадрильи по административным делам проговорил «бытовые» вопросы – обед/ужин в эскадрилье, подготовить кухню и столовую к наплыву людей, проветрить бункер около здания эскадрильи, который служит нам спальней во время учений и боевых тревог, подготовить спальное бельё…

А чтобы не отставать от товарищей в реальных делах, организовал себя, вместе с одним из наших самых опытнейших и старейших лётчиков в полёт со сложным, точным бомбометанием в безлунную ночь.

И как только комэска вернулся из полёта, я ввёл его в курс всего того, что успел и не успел сделать, передал ему бразды правления и пошёл готовиться к ночному полёту, т.е. спать.

Звучит дико – тут война начинается, а я спать… Но это не прихоть, а жёсткое правило безопасности полётов и профессионализма. Поколениями лётчики платят кровью и жизнями за попытки «закруглить углы» и напрячь свой организм за пределы его возможностей – но усталая голова раньше свежей попадётся на удочку вертиго и перегрузок в полётах. Так, что тут вариантов нет – приказ спать! Хотя бы полтора часа…

По дороге в «спальный» бункер позвонил домой и успокоил жену, сказав, что всё в порядке, что не о чём беспокоиться, что я не летал, и что если вернусь, то поздно вечером, а может даже переночую здесь, в эскадрилье…

Вряд ли она мне поверила, ведь в последний раз, года 4 тому назад, весной 1978 года, когда я так нагло ей врал, и не вернулся домой, назавтра начались военные действия…

5 июня – ночью над Ливаном

Меня разбудили вовремя. Точно, как и планировалось. Так, чтобы хватило времени проснуться, ополоснуть лицо, и «отряхнуться» от сна чашкой армейского кофе, вкус и запах которого был настолько привычен, что организм уже стал к нему безразличен… А потом прибыть вовремя на инструктаж ночного полёта бодрым, как огурчик, только что сорванный с грядки…

Вылезаю из бетонного наземного «бункера», который служит для нас, лётчиков и офицеров эскадрильи, «спальней» и, первым делом, направляюсь к раздевалке – лицо ополоснуть, и в «столовку» эскадрильи – сделать себе кофе. А пока оглядываю сумеречное небо, в которое мне скоро вылетать. Если, конечно, не отменили то задание, на которое я сам себя сегодня днём «зарезервировал», как Руководитель полётов, когда всё это началось – боевые вылеты, задания на ночь и на завтра, призыв резервистов и т. п. Ещё не ясно, что это – то ли война, то ли стычки, которые закончатся через день или два. Но уж очень хочется поучаствовать, записать на свой счёт ещё пару-тройку боевых вылетов…

В «столовке» сравнительно тихо, хотя признаки сегодняшней бурной деятельности налицо – горы грязных стаканов и чашек в кухонной раковине, мусорный бак переполнен объедками, остатки на дне обеденных контейнеров, признаки «пиршества» на столах… Значит все или в комнате инструктажа лётного состава, или на каком-то мероприятии для лётного состава авиабазы. Вернутся, и наведут здесь порядок – в этой эскадрилье лётный состав прибирается сам за собой, нянек здесь нет.

Отмываю себе чашку из раковины, закладываю на её дно пару ложечек коричневого кофейного порошка из мешочка, на котором гордо написано «Кафе Турки», то есть кофе по-турецки, заливаю кипятком и засыпаю всё это двумя ложечками сахара – без него эту бурду невозможно взять в рот – и даю всему этому немного отстояться.