Жасминовый дым

А к его отцу деревенская общественность продолжала присматриваться. Убедились: Тынистан почти всё умел, а что не умел, тому учился. Все в деревне это уже хорошо знали, но похвал высказывать не торопились. Не было в том никакой затаённой вражды, одна лишь сдержанность; точнее – ожидание каких-то его поступков, которые должны были эту сдержанность оправдать.

И – дождались.

Об этой невероятно-оскорбительной выходке Тынистана первым рассказал деревенской общественности его тесть Семён Жуйков, по-деревенски просто Сенька, краснолицый, всклокоченный выпивоха, взявший у меня взаймы «на пивко» тридцатник тут же, возле автолавки. Оказалось, накануне он, Сенька, решил отметить день рождения любимой супруги Раички по всей форме: взяв из её загашника денег, купил в райцентре торт (вёз его в переполненном автобусе, поэтому немного сплющил), созвал гостей (из домов по соседству), помог накрыть стол, за который усадил по правую от себя сторону Раю, а по левую – дочку Надьку с Тынистаном.

Всё шло как надо – тост за тостом, пока он, Сенька, не заметил, что водка в стакане зятя не убывает. Сделал ему замечание. Тот отмолчался, но пить не стал. Тогда Семён, по его словам, «пошёл на принцип», громко спросив Тынистана:

– Что, так и не выпьешь за здоровье матери твоей жены?

И услышал в ответ нечто, с его точки зрения совершенно несуразное:

– А что, мама будет здоровее, если у меня завтра голова будет болеть?

И после длинной паузы, когда казалось, все, осмысливая сказанное, онемели от его дерзости, Тынистан добавил:

– Много вы, русские, пьёте.

Семён Жуйков, опомнившись, стал кричать на зятя, обвинять в неуважении к старшим, к родне, к местным обычаям, а на его возражение, что у них на Востоке есть обычай не пить, заявил:

– Значит, раз с нами живёшь, ты свой обычай должен сменить на наш.

С этим Тынистан не согласился, объяснив, что он ведь не запрещает своему тестю пить, а только осуждает. Так, по его мнению, должен поступить и тесть, не заставляя зятя делать то, что по традициям Востока ему запрещено. Но эта ситуация, когда за одним накрытым столом выявлено два непоколебимо разных мнения, показалась Семёну такой дикой, что он совсем расстроился. И, хватанув стакан водки, заплакал.