Жатва

Первым поднялся обезглавленный Бормоглот. Пошарив вокруг себя руками, он отыскал голову и нахлобучил ее на обрубок шеи. Сами собой срослись позвонки, артерии и нейронные связи. Вслед за ним стали подниматься его изрубленные воины, собирать головы и конечности, на глазах пораженных жнецов вновь превращаясь в полноценных бойцов, способных сокрушить любую армию суррогатов, управляемых нестойкими, хотя и пребывающими в полной безопасности живыми людьми. И надо сказать, что зрелище воскресающих неписей, которые, казалось, навсегда отправлены на покой, заставило дрогнуть людские сердца.

– Взять их! – приказал Бормоглот, который вновь обрел не только псевдожизнь, но и самую настоящую власть. – Меча и Лучницу опять бросить в штольню… Ножа, – он указал на Мэла, – на Голый Лоб… Этому, – он кивнул на все еще валяющегося старика-непися, – выдать три соленых и отправить стеречь рабов…

Услышав это, старик бодро вскочил, чтобы тут же рухнуть на колени.

– За что, великодушный господин?! – взвыл он. – Я честно служу вам… Не отправляйте меня в шахту… Клянусь, это больше не повторится…

Бормоглот с презрением отвернулся от него. Его подчиненные кинулись исполнять приказание. Легко им дался только старик, а вот с остальными пришлось повозиться. Троица, неразлучная с этого дня, все еще была вооружена и отчаянно сопротивлялась. Друзья рубили неписей, как никогда, ожесточенно, но теперь враги воскресали на глазах и вновь бросались в атаку. В конце концов силы даже в синтетических мышцах сопротивляющихся иссякли. У них отняли оружие, связали и уволокли в разные стороны. Мэл удостоился чести быть сопровождаемым самим Бормоглотом.

– Ступай! – приказал тот строптивому рабу, угостив собственноручным тычком в плечо.

Тычок получился болезненным даже для малочувствительной плоти суррогата-андроида. Оказалось, что на правой руке Бормоглота железная перчатка, которой у него в его прежней псевдожизни вроде бы не было. Ступать Мэл при всем желании не смог бы – ему связали не только руки, но и ноги. Тогда по мановению Бормоглота конвойные не торопясь подняли связанного и потащили. Через некоторое время пленного приволокли на высокий, лишенный всякой растительности холм, где торчал столб с перекладиной. Веревки, которыми был опутан Мэл, развязали, но лишь для того, чтобы перекинуть их через перекладину и недружно, наперекосяк притянуть его к столбу.

– Мне известно, – сказал Бормоглот совсем другим голосом, пристально глядя на наказуемого, – что ты неплохо показал себя в первые два дня, но… сейчас ты просто провинившийся раб, так что не обессудь… – Повернувшись к стражнику, видимо, назначенному в караул, он приказал: – Не снимать, покуда не сдохнет!

Плохо закрепленный в основании столб под тяжестью жнеца, по прихоти Беспристрастных Судей назначенного рабом, накренился. Веревки врезались Мэлу в запястья и щиколотки. Он повис в полутора метрах от выжженной каменистой земли на самой вершине Голого Лба. Искусственная кровь прилила к голове андроида по системе обратной нейросвязи, словно прибой на далеком побережье, зашумев в ушах самого Мэла Линна, который по-прежнему пребывал в операторской. Привязанный, насколько мог, поднял ее, прижавшись затылком к столбу. При всем неудобстве такого положения он все же мог видеть окрестности кровавых полей «Жатвы» Третьего Дня.

* * *

Воины-неписи, которых теперь не брал ни один меч, вновь загнали уцелевших жнецов в шахту. Ошеломленные таким поворотом событий, игроки несколько долгих минут сидели почти в полной темноте, не разговаривая и, тем более, не нападая друг на друга. Это молчание было тягостнее предсмертных воплей. Жнецы не понимали, что задумали устроители «Жатвы», а главное – чего они от них теперь хотят? Раньше все было ясно – руби в капусту каждого, до кого сумеешь дотянуться, и станешь героем дня и небедным человеком. А сейчас загнали, словно крыс в нору, без оружия и ясной цели…

– Слушайте, друзья! – вдруг раздался голос. – Я Беспощадный Меч! Вы наверняка меня знаете…

– Знаем… Слыхали… – прозвучало в темноте.

– Я думаю так… – продолжал Меч. – Сидеть здесь, покорно дожидаясь окончания дня, означает потерять любовь зрителей, а следовательно, и деньги… Убивать в этой грязной дыре друг друга, когда наверху торжествуют неписи, противно…

– Что же ты предлагаешь, Меч? – спросил кто-то.

– Неписи схватили моего напарника и друга Проворного Ножа…

– Нашего напарника и друга, – уточнила Зоркая Лучница.

– Нашего напарника и друга… – согласился Беспощадный Меч. – Схватили и уволокли неведомо куда… Поэтому я считаю, что мы должны заключить между собой временное перемирие, вырваться отсюда и отбить у неписей Проворного Ножа…

– Легко сказать, – опять подал голос кто-то. – Во-первых, как отсюда выберешься?.. Наверху наверняка стоит теперь не один охранник, а целая армия… А во-вторых, как мы справимся с практически бессмертными неписями?

– Во-первых, назовись, жнец, – сказал Меч.

– Моя кличка Меткий Дротик.

– А во-вторых, Меткий Дротик, я чувствую ток воздуха, значит, отсюда есть другой выход…