Читаем Жатва Дракона полностью

Это будет чисто христианская революция, но новый вид христианства, основанный исключительно на ненависти к его врагам, и никогда не упоминающий о любви, если бы она вдруг почувствовалась. Это был продукт социального недовольства, слепого бунта обездоленных при богатстве, в котором у них не было ни доли, ни надежды её получить. Невежество, старшая дочь нищеты, следовало в след своей матери, и эта пара гарпий мучила своих подопечных и делала их жертвой любого демагога, который приходил к ним. На протяжении более двух десятилетий американский пролетариат был осажден пропагандой Красной революции, а в довершение всего был отступник Муссолини, а затем фанатичный Ади Шикльгрубер. В течение почти трех лет пожары гражданской войны в Испании удерживали это злое варево на точке кипения. И вот здесь был один из тех, кто подливал масло в огонь. Человек ненависти, почти безумный. Человек, который мог построить церковь во имя доброго Иисуса и стоять на кафедре и бредить в течение часа, требуя крови тех, чьи идеи он ненавидел и боялся. "Будь уверены, что мы будем сражаться за Франко, если это будет необходимо. Назовите это подстрекательством, если хотите, это подстрекательство. Но будьте уверены, мы будем сражаться с вами, и мы победим". – Этот оратор был ирландского происхождения, и поэтому он ненавидел Британскую империю. Он ненавидел его так, что он, вероятно, даже не знал, что империя стала Британским Содружеством. Он ненавидел евреев, во-первых, потому, что они убили Сына Божьего, а во-вторых, потому что они делали деньги слишком быстро. Хотя и не так быстро, как "Серебряный Чарли", который купил этот металл в то же самое время, когда он агитировал за повышение его цены. Он ненавидел международных банкиров, и он ненавидел большевиков, и, как и все нацисты, он сумел убедить себя, что эти две группы объединились в заговоре править миром. Геббельс рассказывал ему об этом в потоке пропаганды, и кто-то переводил это для него. А он помещал это в свою газету каждую неделю, с изменением только нескольких слов, чтобы это звучало правильно для американцев. Это был не фашизм и не нацизм, а то, что отец Кафлин собирался принести в сладкую страну свободы. Это был настоящий американский национализм, Америка, во-первых, Америка для американцев, и давайте выгоним Рузвельта и его Еврейский курс и положим конец "вздорной демократии" – собственные слова святого отца.

X

Ланни наблюдал, как этим ядом в разнос торгуют на улицах Нью-Йорка, и разговаривал с несколькими из его жалких разносчиков, наследниками нищеты, которые воспитывались в районах, пользующихся дурной славой, и обучавшихся в приходских школах. Их учили, что священник является заместителем Бога и высшей инстанцией над всей истиной. Теперь священник рассказывает каждому бедняге, что его полуголодный и неустойчивый образ жизни посреди немыслимой роскоши объясняется тем, что евреи захватили все золото в мире и вступили в сговор с "руссианами", чтобы сделать его рабом. И как он мог судить, что это правда или нет? Он начал кричать о своей ненависти и собирать свои медяки. А иногда использовать случай подкрасться к еврею, такому же бедному и несчастному, как он сам, и повалить его или ударить его по голове куском свинцовой трубы, символически скрытой в номере газеты Социальная справедливость.

Здесь у истоков этого яда было место агента президента слушать и соглашаться со всем и включить свои мысли в отчет. Он знал, что Квадратт участвовал в этом деле. Поэтому он сидел, не прерывая, пока другой рассказывал о различных книгах, написанных им под псевдонимом, и об их публикации своими камуфлированными издательствами в Нью-Джерси и о новых источниках информации и пропаганды, разработанных неутомимым доктором Геббельсом в Берлине. Квадратт привез с собой портфель с документами и вырезками, где были специально отмечены параграфы для редактора-священника. Их часть настолько заинтересовала последнего, что он попросил Квадратта превратить их в статьи на обычных условиях, как он тихо упомянул.

Ланни внимательно следил за каждым словом, представляя капкан для медведей, и, возможно, именно в этот момент в него попался один из самых больших гризли. Несколько лет назад Ланни Бэдд предложил Ф.Д.Р. принять закон, обязывающий представителей иностранных правительств регистрировать свою деятельность в Государственном департаменте. Этот закон был принят, и у него было много острых зубцов. Форрест Квадратт зарегистрировался, как сообщали газеты. Но включал ли он все виды услуг, за которые ему платили? Если он упустил из виду что-либо из них, то отчёт Ланни мог быть направлен в министерство юстиции с предложением немедленно рассмотреть этот вопрос.

XI

Перейти на страницу:

Все книги серии Ланни Бэдд

Агент президента
Агент президента

Пятый том Саги о Ланни Бэдде был написан в 1944 году и охватывает период 1937–1938. В 1937 году для Ланни Бэдда случайная встреча в Нью-Йорке круто меняет его судьбу. Назначенный Агентом Президента 103, международный арт-дилер получает секретное задание и оправляется обратно в Третий рейх. Его доклады звучит тревожно в связи с наступлением фашизма и нацизма и падением демократически избранного правительства Испании и ограблением Абиссинии Муссолини. Весь террор, развязанный Франко, Муссолини и Гитлером, финансируется богатыми и могущественными промышленниками и финансистами. Они поддерживают этих отбросов человечества, считая, что они могут их защитить от красной угрозы или большевизма. Эти европейские плутократы больше боятся красных, чем захвата своих стран фашизмом и нацизмом. Он становится свидетелем заговора Кагуляров (французских фашистов) во Франции. Наблюдает, как союзные державы готовятся уступить Чехословакию Адольфу Гитлеру в тщетной попытке избежать войны, как было достигнуто Мюнхенское соглашение, послужившее прологом ко Второй Мировой. Женщина, которую любит Ланни, попадает в жестокие руки гестапо, и он будет рисковать всем, чтобы спасти ее. Том состоит из семи книг и тридцати одной главы.

Эптон Синклер

Историческая проза

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Добро не оставляйте на потом
Добро не оставляйте на потом

Матильда, матриарх семьи Кабрелли, с юности была резкой и уверенной в себе. Но она никогда не рассказывала родным об истории своей матери. На закате жизни она понимает, что время пришло и история незаурядной женщины, какой была ее мать Доменика, не должна уйти в небытие…Доменика росла в прибрежном Виареджо, маленьком провинциальном городке, с детства она выделялась среди сверстников – свободолюбием, умом и желанием вырваться из традиционной канвы, уготованной для женщины. Выучившись на медсестру, она планирует связать свою жизнь с медициной. Но и ее планы, и жизнь всей Европы разрушены подступающей войной. Судьба Доменики окажется связана с Шотландией, с морским капитаном Джоном Мак-Викарсом, но сердце ее по-прежнему принадлежит Италии и любимому Виареджо.Удивительно насыщенный роман, в основе которого лежит реальная история, рассказывающий не только о жизни итальянской семьи, но и о судьбе британских итальянцев, которые во Вторую мировую войну оказались париями, отвергнутыми новой родиной.Семейная сага, исторический роман, пейзажи тосканского побережья и прекрасные герои – новый роман Адрианы Трижиани, автора «Жены башмачника», гарантирует настоящее погружение в удивительную, очень красивую и не самую обычную историю, охватывающую почти весь двадцатый век.

Адриана Трижиани

Историческая проза / Современная русская и зарубежная проза
В круге первом
В круге первом

Во втором томе 30-томного Собрания сочинений печатается роман «В круге первом». В «Божественной комедии» Данте поместил в «круг первый», самый легкий круг Ада, античных мудрецов. У Солженицына заключенные инженеры и ученые свезены из разных лагерей в спецтюрьму – научно-исследовательский институт, прозванный «шарашкой», где разрабатывают секретную телефонию, государственный заказ. Плотное действие романа умещается всего в три декабрьских дня 1949 года и разворачивается, помимо «шарашки», в кабинете министра Госбезопасности, в студенческом общежитии, на даче Сталина, и на просторах Подмосковья, и на «приеме» в доме сталинского вельможи, и в арестных боксах Лубянки. Динамичный сюжет развивается вокруг поиска дипломата, выдавшего государственную тайну. Переплетение ярких характеров, недюжинных умов, любовная тяга к вольным сотрудницам института, споры и раздумья о судьбах России, о нравственной позиции и личном участии каждого в истории страны.А.И.Солженицын задумал роман в 1948–1949 гг., будучи заключенным в спецтюрьме в Марфино под Москвой. Начал писать в 1955-м, последнюю редакцию сделал в 1968-м, посвятил «друзьям по шарашке».

Александр Исаевич Солженицын

Проза / Историческая проза / Классическая проза / Русская классическая проза