Жажда

Я вспомнил, как в начале нашего знакомства Армилов упоминал о разорившихся семьях, чьи поместья отошли графу Горошкову.

– Какой позор – влачить жалкое существование в должности местного полицмейстера, когда сотни десятин здешней земли по праву принадлежат мне! – Армилов машинально вытер рукавом испарину, проступившую на лбу.

Лицо у него раскраснелось, а взгляд показался мне слегка безумным.

– И вы не придумали ничего лучше, чем печатать фальшивые деньги? – спросил Мериме.

– О, нет! – ответил Армилов. – Я придумал кое-что гораздо лучшее.

– Нам известно, что ваши пятирублевки превращаются в мерзких тварей, – сказал я. – Которые забираются спящим людям в…

– Как?! Вы и до этого додумались? – Полицмейстер покачал головой с веселым удивлением. – Браво, Петр Дмитриевич! Не ожидал.

– Объясните, для чего вам это нужно.

– Pecuniae obediunt omnia.

– Деньгам все повинуются, – любезно перевел Мериме.

– Именно, доктор. Я решил, что это выражение надо понимать буквально. Я много где побывал и повидал всякое. Об ином даже вспомнить страшно. Во время своих путешествий я научился кое-каким штучкам от дикарей. Например, призывать тварей из иного мира. Не демонов, нет, – Армилов усмехнулся. – Только вот таких чудищ. Но они очень полезны, эти насекомусы. Верите ли, человек с подобным паразитом в груди будет полностью подчиняться мне, если я того пожелаю.

– Значит, вы ждали, пока число ваших «рабов» увеличится? – спросил я.

– Именно. Огромная армия из рабочих, военных, служащих, даже министров. Мои пятирублевки могут попасть в руки кому угодно. Кроме императора, разумеется. – Армилов хохотнул. – Государь, как известно, денег при себе не носит.

– Для чего вам понадобилась такая армия? – спросил Мериме. – Хотите, чтоб однажды люди сами вам свои денежки принесли?

– Полагаю, у господина полицмейстера планы помасштабней, – заметил я.

– Вас это не должно интересовать! – неожиданно резко сказал Армилов. – Тем более что весьма скоро вы умрете.

– Собираетесь нас застрелить? Будет довольно трудно объяснить, как это случилось.

– Нет-нет! – Полицмейстер покачал головой. – Никакой пальбы. Револьвер нужен мне только для того, чтобы вы не попытались сбежать. Умрете вы от другого.

– От чего же, если не секрет?

– От отравы Гизо, – ответил Армилов, увидел нашу с Мериме реакцию и удовлетворенно расхохотался. – Не ожидали, да?

– Откуда она у вас? – спросил Мериме.

– Когда бедняга Фаэтонов притащился в участок осматривать Никитина, то похвастался, что вместе с вами, доктор, раздобыл у негра рецепт противоядия и сделал его. Заодно приготовил и саму отраву. Фаэтонов продемонстрировал оба пузырька. Я сразу понял, что должен завладеть ими. Потом, правда, выяснилось, что противоядие ваше никуда не годится, но отрава-то действовала! – Армилов издал короткий смешок. – Уверен, вы помните день, когда сбежал Никитин.

– Это вы его выпустили? – спросил я.

– Разумеется.

– Убили Фаэтонова, забрали пузырек с ядом, рецепт, который бедняга, вероятно, таскал с собой, а затем накачали зомби наркотиками?

– Теми самыми, которые употребляли мои подручные, изображавшие упырей. После этого было не так уж трудно убедить Никитина в том, что он должен во что бы то ни стало убить вас, Петр Дмитриевич. Но у него не вышло – вы словно в рубашке родились. Должно быть, не зря на вас дьявольская печать-то. Я про глаза ваши.

– А кто убил полицейских? – спросил я. – Никитин?

– Нет, тоже я. Пришлось, что поделаешь. – Армилов пошевелил револьвером. – Я надеялся, что даже если Никитин и не прикончит вас, то его побег по крайней мере отвлечет столичную ищейку от раскопок.

– Но вы же были в другом месте, – вмешался Мериме. – Ездили за пастухом, пытавшимся продать ожерелье.

– Это было чуть позже. Я велел Никитину немного выждать, прежде чем сбегать из участка. Надо же было обеспечить себе алиби.

– Значит, это вы стреляли в меня во время облавы на цыган? – спросил я.

– Да. Но, к сожалению, промахнулся.

– Затем убили полицейского, которого я послал достать из дерева пулю?

– Не мог же я позволить ему принести вам ее, Петр Дмитриевич! – воскликнул Армилов. – Ведь ружье тогда было только у меня. Увидев пулю, вы сразу поняли бы, кто покушался на вас.

– Ян Всеволодович, я правильно понимаю, что вы подмешали отраву Гизо в наши бокалы? – спросил Мериме с поразительным спокойствием.

При этих словах я замер.

Несмотря на фразу Армилова о яде, я не подумал, что уже мог принять его. Самообладание доктора, конечно, вызывало восхищение, но умирать мне совершенно не хотелось.

– Именно так, – с улыбкой подтвердил полицмейстер. – Но если даже у вас есть с собой противоядие, то вам не удастся принять его, – он выразительно шевельнул револьвером.

– Как вы уже сказали, оно не действует, – заметил Мериме.

– Тем не менее лучше не рисковать, – ответил Армилов. – Вдруг вы преуспели в этом больше, чем Фаэтонов.

– И сколько нам осталось? – спросил Мериме.

Меня поразило его спокойствие. Сам я покрылся холодным потом, испытывал желание броситься на Армилова и попытаться задушить его, даже если буду сражен пулями.