Жажда и желание

– Ну… они почти всегда пьют слишком много, потом происходит одна из трех вещей – они злятся, становятся неряшливыми или слишком много говорят. Иногда все сразу, но это худшие случаи и довольно редкие. С гневом и небрежностью я легко справляюсь. Чрезмерная говорливость – это, наверное, самое… раздражающее? Они сами по себе не делают ничего плохого, так что мне просто приходится терпеть их выходки. И почти всегда это начинается с игры «Если бы ты был человеком».

Харука наклоняет голову, хмуря брови.

Он дико заинтригован этим открытием. Для него Нино как антрополог, который глубоко исследовал и изучил опасный вид – вид, который в прошлом одновременно и боялся, и дискриминировал вампиров.

– В чем заключается игра? – спрашивает Харука.

– Она начинается с вопроса «Сколько тебе лет?». Обычно ни с того ни с сего, без всякого контекста. Они, наверное, всю ночь сидели, смотрели на меня и думали об этом. Я говорю, а на меня в ответ смотрят долгим взглядом. В конце концов я слышу: «Если бы ты был человеком, тебе было бы…» Вставляют случайный возраст. Как будто им нужно установить какие-то рамки отсчета, чтобы я вписался в их представление о жизни. Они не могут просто принять, что мне сто двенадцать. Затем, в зависимости от человека, я начинаю получать случайные вопросы о культуре «Вы знали Муссолини?» или «А как насчет Помпеи?». А я отвечаю: «А что насчет Помпеи? Разве ты не слышал, что я сказал, что мне всего сто двенадцать лет?»

Харука хмурится в недоумении:

– Так какой человеческий возраст они обычно присваивают тебе?

– Обычно что-то между тридцатью и тридцатью пятью. Хочешь верь, хочешь нет, но тридцать два – это то, что я слышу чаще всего. Если бы я открывал бар каждый раз, когда человек называл мне это число, я бы стал обладателем франшизы с барами по всей Европе.

Харука качает головой в изумлении:

– Такое бессмысленное занятие… Помпеи.

Они определенно пьяны, когда задают эти нелепые вопросы.

– Я знаю. – Нино пожимает плечами. – Но они наслаждаются этим. Это забавные маленькие игры. И они ведут себя так, как будто это что-то умное – словно мне не твердят одно и то же по несколько раз в неделю.

– Звучит изнурительно. – Харука откидывает голову назад, пригубив свой напиток.

– Бывают вещи и похуже. – Нино улыбается, в выражении его лица сквозит озорство. – Так… если мне тридцать два, значит, ты выглядишь на двадцать девять?

У Харуки отвисла челюсть.

– Я не выгляжу как какой-то слабый, двадцатилетний инфантильный человек.

Когда Харуке еще не исполнилось сто лет, это было достаточно неприятно. Вампиры старше ста лет имеют раздражающую привычку обращаться с молодыми вампирами как с детьми – будто они ничего не понимают в жизни и ее сложностях.

– Это просто гипотетически, для развлечения. – Нино усмехается. – Так на сколько лет, по-твоему, ты выглядишь?

Отведя глаза в сторону, Харука недоуменно отвечает:

– Сто один.

Нино поднимает ладони вверх, в его янтарных глазах появляется опасение.

– Ладно, прости. Я не хотел ничего плохого…

– Ты нанес великое оскорбление Дому Хирано.

Нино застыл, моргая. Такой серьезный.

– Мне очень жаль, я…

Харука ухмыляется, наливая себе еще один бокал вина. Поняв шутку, Нино садится и проводит пальцами по волосам. Он прикрывает глаза, растягивая губы в широкой улыбке.

– Господи.

– Ты будешь немедленно оскоплен и отправлен в подземелье, – чистокровный открыто смеется, его смех озаряет тускло освещенную кухню.

Глава 6

На следующее утро солнечный свет вливается в окно гостевой спальни, как мягкий свет лампы – желтый, с ясным туманным сиянием. Нино лежит в постели совершенно неподвижно, моргая, прижавшись спиной к мягкому постельному белью. Он спокойно оценивает обстановку в прибранной комнате.

Он находится в доме другого чистокровного вампира.

В течение следующих трех дней он будет изучать процесс связывания.

Затем он отправится в Восточный Сассекс, чтобы проследить за архаичным ритуалом в замке Херцмонсо.

– Какого черта я делаю? Чья это жизнь?

Нино делает глубокий вдох, вдыхая пахнущий розами тонкий аромат своего нового чистокровного знакомого. Сущность Харуки пропитывает все помещения его дома, который уютно расположился между густым лесом и вересковыми пустошами. Особняк сложен из серого камня, который оттеняют белые наличники на окнах. Дом похож на сказочное жилище из доброй рождественской сказки. Вот только залы не украшены и нет омелы.

Он не знает, как все сложится, но он здесь.

Назад дороги нет. Его брат был прав. Нино ушел из дома с намерением повзрослеть и стать более независимым, и вот перед ним открывается прекрасная (хотя и странная) возможность. Он должен использовать ее по максимуму. Он так и сделает.

Нино встает с кровати, одевается в джинсы и теплый свитер и спускается вниз. Ему нужен кофе. После того, как Асао подает ему чашку, он несет ее обратно наверх, и застает Харуку уже в библиотеке.