Жажда искушения

Мама Лили Маэ приняла комплимент как должное.

— Тогда приезжайте как-нибудь и нарисуйте меня.

— Если позволите.

— Я только что это сделала.

Энн почувствовала, что снова улыбается. Теперь она понимала, почему люди рискуют отправляться в эти топи, чтобы получить совет и порошок «гри-гри» от Мамы Лили Маэ.

Старуха вдруг наклонилась вперед:

— Но это потом. А сейчас нам надо поговорить о Джине.

— Похоже, у них с Джоном были очень серьезные отношения.

— Вы это знали?

Энн покачала головой:

— Нет. Я знала лишь о его портретах, видела первый и другие на разных стадиях завершенности. Он рассказывал, как ему нравятся люди, с которыми он встречается, заставил меня увидеть в новом свете тех, кто работает в клубе.

Мама Лили Маэ удовлетворенно кивнула:

— Что ж, он относился к этому осторожно, но хотел жениться на Джине. Это вас шокирует?

Энн отрицательно покачала головой:

— Нет. Мы с Джоном друзья. Очень добрые друзья. Мне все время говорят, что это очень необычно, может, так оно и есть. У нас дочь, и мы оба любим ее. И оба любим искусство. У нас много общего, но как у друзей. Если он полюбил и снова собирался жениться, я была бы за него счастлива.

— Он так и сказал.

— Так что же случилось? — растерянно спросила Энн.

Мама Лили Маэ откинулась на спинку дивана и пожала плечами:

— Я не знаю. Знаю только, что ее что-то тревожило. Она встречалась с кем-то еще… Честно говоря, Джина встречалась со многими, но кем бы ни был человек, который вызывал ее тревогу, ее отношения с ним оказались слишком серьезными. В день своей смерти она приходила ко мне. Спрашивала, выходить ли ей замуж за Джона Марсела, сможет ли он любить ее, зная, какую жизнь она прожила. У нее было столько мужчин.

— И что вы ей сказали?

— Я сказала, что человеку не обязательно любить ее прошлое, чтобы любить ее саму. И посоветовала ей выходить за Джона. Покончить со старым и выйти за него.

— И она…

— Она, как мне показалось, была счастлива услышать это. Но все равно была какая-то взволнованная. Она собиралась покончить с этим старым любовником. Я не знаю, кто он, не спросила, потому что не чувствовала, что ей грозит опасность. — Она снова покачала головой, на сей раз с глубоким сожалением и смущением. — Прозрение… интуиция… Прекрасные качества, когда они срабатывают. Я не увидела того, что ее ждет. Меня, наверное, ослепляло ожидание счастья в ее глазах.

— Но вы так же, как и я, уверены, что Джон, хотя и был залит ее кровью, не убивал Джину.

— Я знаю, что он не убивал. Я также знаю, что вы считаете своим долгом это доказать. В этом нет необходимости. Полиция найдет ответы на все вопросы.

— Полиция уже приговорила Джона.

Мама Лили Маэ твердо произнесла:

— Правда всплывет. Думаю, вы подвергнете себя опасности, если не отступитесь. Сидите лучше в больнице. С Джоном. Уговаривайте его вернуться к жизни. Не вступайте на дорожку, где свободно гуляет смерть.

— Значит, вы думаете, что мне угрожает опасность?

— Конечно, угрожает. Джон невиновен, виновен кто-то другой.

— Интересно, поэтому ли мы нашли куклу по дороге сюда?

Мама Лили Маэ нахмурилась:

— Куклу?

— Да. Она была на дереве. — Энн достала из кармана маленькую измятую куколку. — Вот эту. Это я?

Мама Лили Маэ, все так же нахмурившись, взяла у нее куклу.

— Это я? — повторила Энн.

— Да, вполне вероятно.

— Откуда она взялась? Кто повесил ее на дерево?

— Не знаю.

— И что это значит?

— Это предупреждение. Это…

Внезапно Мама Лили Маэ в смятении уставилась на дверь. Потом торопливо сунула куколку в карман юбки.

Испугалась чего-то?

Там кто-то был. Кто-то…

Зловещий.

Энн почувствовала, как волосы зашевелились у нее на затылке. Она сидела лицом к Маме Лили Маэ и не могла видеть дверь со своего места. На секунду она застыла, ощутив смертельную опасность, как будто нож мог вонзиться ей в спину в любой момент.

Она вскочила, резко обернулась, отчаянно готовясь встретить любую угрозу лицом к лицу.

В дверях стоял мужчина. Сначала она не разглядела его лица в неверном свете керосиновых ламп. Только фигуру — высокую и сильную.

Мама Лили Маэ шумно выдохнула.

Мужчина сделал шаг в комнату.

Марк спешил, время от времени поглядывая на небо. Летом солнце должно было садиться позже. Но приближающаяся гроза накрыла небо покровом темноты. Поднимался ветер.

Марк был недалеко. Уже недалеко. Он увидел маленький грот из сплетенных над водой корней, оттуда начиналась дорожка. Он видел лодки, вытащенные на берег.

Его волнение достигло такого накала, что он готов был задушить Энн в этот момент. Что заставило ее отправиться сюда, не сказав ни слова полиции?

То, что они не хотели слушать ничего о невиновности Джона Марсела?

Я и сейчас не уверен в ней! Полуправда, странные совпадения, вот все, чем мы располагаем, подумал Марк.

Но ей не следовало ездить сюда. Он должен ее найти. И привезти обратно. Он хочет задушить ее…

Обнять ее снова.

Берег был уже перед ним.