Г а в р и л о в
М е н ш и к о в. А — Гордин?..
Г а в р и л о в. Или ты — или Марк, я ничего не мог сделать. Или ты — или он. Как видишь, я предпочел…
М е н ш и к о в. Ты взвесил и выбрал. За меня ты уплатил Марком. Я подозревал, но — молчал… а знаешь, почему?
Г а в р и л о в
М е н ш и к о в. Да. Именно. Потому что ты стал во мне размножаться, как белые шарики в крови, — страх, осторожность, оглядка, расчет… день за днем… Ангел-хранитель!.. Ты лепил меня медленно и осторожно, не нажимая, так, чтобы я не чувствовал твоих пальцев… изо всех моих идей ты отбирал самые верные и достижимые и убеждал меня, что они — лучшие. Обучил меня нехитрым правилам — не превышай скорость, соблюдай рядность, обгон запрещен. Без риска. Без неудач. Без осложнений.
Г а в р и л о в. Время, ты забыл, через какое мы с тобой прошли время?!
М е н ш и к о в. Не сваливай. Время — это мы. Наша сопротивляемость ему. Но ты — рыба, холодная, скользкая, которая плывет только по течению. Ты плыл впереди и рассекал воду, мне было так легче, и я научился не замечать, что путь выбираю уже не я. Ты — моя липкая тень, мой тайный недуг.
Г а в р и л о в. Почему ты вдруг заговорил об этом сейчас?
М е н ш и к о в. Потому что у меня больше может не быть времени.
Г а в р и л о в. Завтра — эксперимент.
Что ты смеешься?! Теперь я тебе скажу! Я учил тебя жизни! — ты глядел вверх, на звезды, я за тебя — на землю, под ноги, и ты не споткнулся. Ты бился головой об стену — я отпирал тебе калитку. Я взял на себя всю черную, грязную работу, ты — умывал руки, пятна оставались на мне… И теперь… за ночь до эксперимента, когда все — на карту, на бочку, ва-банк! — ты ушел, ты — пас!.. Оставил меня одного!.. Перестань смеяться! — утром эксперимент, и я — один!..
М е н ш и к о в. Тебя попросту — нет. Ты — ноль, относительное число, величина без знака. Ты — тень, а теперь ее некому отбрасывать. Эхо, а голос — ушел…
Я не с тобой свожу счеты — с собой. Мне надо успеть это сделать, а времени — в обрез…
К р ю к о в. Странно, но я все думаю — моя группа крови подойдет?..
Г а л о ч к а. Не ваша, так еще чья-нибудь.
К р ю к о в. Конечно… Хочется что-то сделать, понимаете? — что-то такое, чтобы… Я вдруг сейчас, Галочка, понял, что такое я и что такое — он… и я вот целехонек, в ажуре! — а он… И я не знаю, что делать! Что я должен сделать?! Ведь я должен же что-то сделать!.. И не сейчас только, а — вообще… Я серая личность, Галочка, я возмутительно, позорно ординарен, как будильник без звона!..
Ладно уж, не перебивайте, ведь надо же когда-нибудь… Как это худо, Галочка, когда в самом себе не на что опереться… будто земля уходит из-под ног… Погодите, погодите!.. Знаете — только не сердитесь, пожалуйста! — как это ни смешно, ни чудовищно, сейчас мне вдруг стали ужасно нужны вы… именно вы!
Г а л о ч к а. Вы успокойтесь, Славик. Это пройдет.
К р ю к о в
М у с я. Что врачи-то говорят?
К р ю к о в
М у с я. Славик! — матери умирают у детей, отцы, кто бывает родней?! А жизнь-то и захочешь — не остановишь, хоть кто бы там ни умер…
Л е й т е н а н т. Небось из управления по второму разу на место происшествия приехало начальство, такое ЧП не каждый день!.. Здравия желаю.
А д м и н и с т р а т о р. Что это вы сами с собой в шашки играете? Какой интерес?!
Р о д и м ц е в. А тот, что так я сам себе противник, сам себе и дамка. Беспроигрышно. Садись, а?
Г о р д и н